Глава 3. Ультиматум

Эммет стоял, непринужденно засунув руки в карманы голубых джинсов и прислонившись к высокому ограждению, опоясывающему парковку. Он выглядел потрясающе, впрочем, как обычно, и я почувствовала, как трепет охватывает меня и жидкая лава начинает свой бег по моим венам. Я сделала шаг по направлению к нему, но встретившись глазами с его взглядом. В нерешительности остановилась.

Еще никогда я не видела такого выражения на лице Эммета. Казалось, он разрывается между болью, нежеланием верить в происходящее и ненавистью ко мне. Я почувствовала себя отвратительно. Я почувствовала, что разочаровала его. И я испытала ни с чем не сравнимое желание в мгновение преодолеть разделяющее нас расстояние, прижаться к его мощной груди и просить прощения. Прощения за очень многое. И чтобы он сжал меня в объятиях, и я вновь почувствовала себя защищенной от всех невзгод окружающего мира.

Я сглотнула и подавила в себе этот порыв. Вместо этого я распрямила плечи и вызывающе подняла подбородок, чтобы замаскировать то выражение вины, которое он успел увидеть на моем лице, прежде чем я успела его сменить. Мы стояли друг против друга, как два заклятых врага. Или может быть как два заклятых друга. И время, казалось, остановилось в это самое мгновение.

Словно кто-то открыл шлюзы и в пространство, разделяющее нас, хлынул поток, в котором было столько отчаяния, недосказанности и болезненной страсти, что мне казалось, я могу протянуть руку и потрогать это что-то, что разъедало нас обоих изнутри. И когда я подумала, что больше ни секунды не вынесу это напряжение, тишину разорвал звонок моего мобильного. Оторвав, наконец, взгляд от Эммета, я начала рыться в сумочке в поисках телефона.

На экране светилась улыбающаяся рожица Элис. Эту фотографию она сделала сама, и так же самолично поставила ее на звонок к своему номеру всего пару дней назад, во время очередной примерки свадебных нарядов. Мне казалось, это было миллион лет назад, столько всего мне пришлось пережить с тех пор. Я попыталась немножко привести в порядок свои мысли и поднесла трубку к уху.

- Да, Элис?

- Роуз, что происходит? – выдохнула она, и в ее голосе я явно уловила тревожные нотки.

Значит, Элис видела что-то. Что-то нехорошее. Я старалась придумать хоть какой-нибудь ответ для нее, но голова отказывалась работать. Я просто слушала напряженное молчание на другом конце линии и не могла выдавить из себя ни звука.

Внезапно я почувствовала, как сильная рука выхватывает телефон из моих холодных пальцев. Конечно, я могла попытаться забрать его обратно и сказать, что он не имеет права так бесцеремонно прерывать мой разговор, но, по сути, и разговора то не было, и я не имела ни малейшего желания продолжать его.

- Эллс, что ты видела? – пророкотал Эммет в трубку и, сдвинув брови, стал напряженно слушать быстрый ответ Элис.

Мне не хотелось знать, о чем они разговаривают. Я боялась узнать, что что-то плохое вот-вот случится. Поэтому я попыталась абстрагироваться от голоса Эммета и стала задумчиво водить ногой по асфальту, наслаждаясь тихим шуршащим звуком. Это был нормальный звук, здоровый. Он вообще был единственным, что было нормального в сегодняшнем дне.

Я услышала, как Эммет выругался сквозь зубы.

- Элис, ты уже говорила с Карлайлом? – он помолчал мгновение. – Тогда, прошу тебя, не говори им с Эсме ничего. И не вздумай испортить медовый месяц Эдварду и Белле. Я постараюсь уладить это.

Затем, наверное говорила Элис, потому что Эммет только тихо слушал и иногда бормотал что-то неразборчивое. А потом, я услышала вздох, который словно вырвался из самой глубины его сердца и, проведя нервным движением по своим коротко стриженым волосам, он тихо сказал:

- Я еще не знаю, - и нажал на отбой.

Между нами вновь повисло это гнетущее молчание. Он поднял на меня глаза, и я невольно отступила назад. Не знаю, что сказала ему Эллис о своем видении, но я точно знала одно: Эммет еще никогда за нашу долгую жизнь не смотрел на меня так. Он был зол. Он был так зол и, казалось, с таким трудом, держит себя в руках, что мне на мгновение стало страшно. Я всегда верила, что Эммет никогда и ни при каких обстоятельствах не причинит мне боли. Физической боли. Но сейчас я вовсе не была в этом так уверена. Он выглядел так, словно хотел ударить меня. Хотя, в сущности, может быть, это было бы правильно. Чем могла стать для меня эта физическая боль по сравнению с той душевной болью, которую мы, я знала это наверняка, уже очень скоро причиним друг другу. Я пока еще не решила, что делать дальше. Вернее, как быть дальше. То, что я приняла решение в отношении Дэниэла, было для меня очевидным. Но вряд ли Эммета вообще устроит любое развитие событий, которое я могу ему предложить.

- Нам нужно поговорить, голосом, не выражающим никаких эмоций, сказал он.

Я согласно кивнула.

- Поедем на моей машине, - я хотела возразить, но не успела сказать ни слова, так как он прервал меня. - Здесь охраняемая парковка и с твоим кабриолетом ничего не случится.

Спорить из-за такой мелочи показалось мне глупо и, согласно кивнув, я пошла по направлению к его джипу.

Мы ехали в мрачной тишине. Сумерки уже сгустились над городом и мириады огней освещали готовящийся ко сну город. Машин на шоссе было мало, и Эммет легко и уверенно вел машину на бешеной скорости.

Я открыла бардачок напротив в поисках какого-нибудь диска, способного заглушить это звенящее молчание, которое с каждой минутой все больше действовало мне на нервы. Выбрав один диск, очень громкий с массой ударных и надрывным голосом солистки, я вставила его в проигрыватель. Все лучше, чем эта тишина.

Откинувшись на сиденье, я прикрыла веки. Все мои чувства находились в таком смятении, что я вообще не могла сосредоточиться на чем-либо. В моей голове проносились сотни бессвязных картинок, отрывистых мыслей. Вся правда заключалась в том, что несмотря на то, что я твердо решила, что не откажусь от Дэниэла и не позволю никому встать между нами, у меня не было никакого плана, никакой достаточно вразумительной идеи, как я смогу это устроить. А еще, с внезапным отчаянием, я подумала о том, от чего мне придется отказаться… ОТ КОГО мне придется отказаться.

Эммет резко крутанул руль и машина свернула с главного шоссе на проселочную дорогу. Минут десять мы ехали по дороге покрытой ухабами, пока Эммет наконец не затормозил перед старым заброшенным домом.

Он открыл дверцу, и я сделала то же самое. Я вышла из машины и огляделась. В нескольких сотнях метров перед нами расстилался величественный и темный океан. На небе, как безмолвные свидетели, загадочно поблескивали миллионы звезд, и мне казалось, что вся природа замерла в ожидании нашего разговора.

Я почувствовала твердое прикосновение Эммета. Он взял меня за руку и повел к морю. Ни один из нас не произнес ни слова. Ни мне, ни ему не хотелось нарушать молчания. Это было затишье перед бурей, и мы оба берегли силы для борьбы. Наконец я подняла голову и встретилась с ним взглядом. Его лицо было неподвижным, замкнутым как маска, а глаза странно блестели. Тело его было напряженным, словно он приготовился к прыжку или охоте.

- Что ты делаешь, Розали? Что ты делаешь со всеми нами? – злобно прошипел он, сквозь стиснутые зубы.

- Мне жаль.. – только и смогла выдавить из себя я, уставившись на замысловатый узор на его свитере.

- Тебе жаль? – он был в ярости. – Ты ставишь под удар себя, меня, всю нашу семью и все что ты можешь сказать, это «мне жаль»?

- Мне действительно жаль, Эммет, но ничего уже не поделаешь, - тихо сказала я. - Я не буду подвергать вас риску, и вам не нужно будет бояться. Я просто уйду.

Я предполагала, что после моих слов он разозлится еще больше. Наступило тревожное молчание. Я заметила, как ходят ходуном его мускулы под тонким свитером, как судорожно он сжал руки в кулаки. И когда я, наконец, решилась взглянуть на его лицо, его зловещее выражение вызвало во мне желание убежать и спрятаться.

Он сделал шаг и повернулся к морю. Стоя вполоборота ко мне, он казалось, внезапно превратился в статую.

- А ты хорошо понимаешь, что собираешься делать? – его голос звенел, как падающие и разбивающиеся об лед сосульки.

Нет, я совсем не понимаю, что собираюсь делать, подумала я.

Он обернулся ко мне, вновь сжимая руки в кулаки. Когда я все же рискнула взглянуть на него, я опять струсила, увидев, как он на меня смотрит.

- Ты просто дура! Даже если ты вообразила, что мы отпустим тебя, Волтури убьют вас обоих.

Я вскинула голову.

- Откуда ты знаешь, что они узнают об этом? Я смогу спрятаться, и я смогу, смогу защитить себя и Дэниэла…

Я замолчала, поняв, что впервые назвала имя мальчика в присутствии Эммета. До меня донеслось его тяжелое дыхание.

- Ты сможешь защитить? - переспросил он. – Розали, очнись! У них есть Маркус, первоклассная ищейка! Он в миг вычислит тебя, и никто и ничто не сможет остановить его! Если ты уйдешь вместе с мальчиком – вы оба покойники!

Я постаралась не выдать страха, который обрушился на меня после его слов. Конечно, он был прав… Я могла рисковать собой, но Дэниэл… Я не хотела рисковать им… И все же, мне хотелось верить, что для нас есть какой-то выход. Ведь я не собиралась непосредственно нарушать ни одно из правил Волтури. В попытке показать ему, что я уверена в том, что сбираюсь делать, я пожала плечами и поправила ладонью волосы.

- Волтури ничего не знают, и если никто им не расскажет, то они никогда и не узнают об этом, - прошептала я, намекая на то, что только сам Эммет и еще Элис знали о мальчике.

- Даже если это так, то, черт побери, я не позволю тебе уехать! – отчеканил он зло.

- Это от тебя не зависит, - ответила я ему в тон и гордо вскинула голову. Я понимала, что очень виновата перед ним, но мне надоело, что он ведет себя так самоуверенно и грубо со мной.

- Ты так считаешь? Считаешь, что я не имею права голоса в этой ситуации? – прохрипел он мне в лицо голосом, который я с трудом узнала.

Я знала, что сделала ему больно, но иного выхода у меня не было. Как ни любила я Эммета и как ни мучительно мне было ссориться с ним подобным образом, сейчас все о чем я могла думать быть Дэниэл.

- Эммет, я знаю, сейчас ты не понимаешь меня, но…

- Нет никаких но, - резко оборвал он меня. - Ты никуда не уедешь!

- Ты не заставишь меня остаться! – выкрикнула я, теряя терпение.

- Поверь мне, я смогу сделать это, - тихо и твердо сказал он. – И неважно, как сильно ты будешь ненавидеть меня потом, я сделаю так, что ты не уедешь. По крайней мере, не уедешь с ним.

От него исходила какая-то поистине животная сила. Я судорожно сглотнула, чувствуя, как какая-то неуверенность и страх просачиваются в мой мозг. Мои мысли путались, потому что я никак не могла понять, к чему он клонит.

- Ты запрешь меня? – спросила я с издевкой.

- Я просто сделаю так, что уезжать тебе будет не с кем.

Я в каком-то отупении вытаращила на него глаза, отказываясь воспринимать то, что он только что мне сказал. Я открыла рот, чтобы заговорить, но из горла не вырвалось ни звука. Я только почувствовала как вместе с тем, как до меня дошел смысл этой фразы, я поняла, что не могу поверить в ее реальность. Мой Эммет не мог сказать такое. Он не мог даже подумать об этом.

- Ты причинишь вред Дэниэлу? – прохрипела я и едва эти слова прозвучали, я прижала ладонь ко рту. Он продолжал хранить молчание, хотя само по себе это уже могло вселить беспокойство, поскольку, не отвечая на мой вопрос, он косвенно давал утвердительный ответ на него.

- Эммет…? – я не могла подобрать подходящих слов.

Мне только хотелось, чтобы он опроверг мои подозрения. Сказал бы хоть что-то, что разрушило бы этот страшный сон. Вместо этого он протянул руку и приподнял мой подбородок, заставляя меня смотреть прямо ему в глаза.

Я вздрогнула – как не хотелось мне показывать ему свою слабость, я ничего не могла с этим поделать, – и он только еще напряженнее впился в меня своими глазами цвета расплавленного золота. На его лице появилось упрямое выражение, поскольку он совершенно точно знал, о чем я сейчас думаю. Его пальцы только слегка сжали мой подбородок, как бы подтверждая мои опасения, что на этот раз – на этот раз он не уступит. Не будет никаких компромиссов. На этот раз он сделает так, как считает правильным он, а не я. Я попыталась пошевелиться, и Эммет тут же опустил свою руку.

- Я никогда не смогу простить тебя, - я не узнала свой голос, так грубо и напряженно он прозвучал. – Никогда, – повторила я громче, и это последнее слово прозвучало как приговор. Приговор всему. Моей любви, моей мечте, моему счастью.

Если и до этого, Эммет казался мне отстраненным, то мой тихий вскрик, казалось, вызвал у него полное отчуждение. Было впечатление, что передо мной холодная гранитная статуя без чувств, без нервов.

- Зато ты будешь жить, - резко сказал он, и я обхватила себя руками, чтобы унять дрожь, как бы обороняясь от его слов.

- Кто знает, может, я не захочу жить, - проронила я и злобно уставилась на него.

- Ты будешь жить, - сказал он уверенно. – Раз ты так любишь его, ты будешь жить, пока живет он, не так ли? Иначе, мало ли что с ним может случиться…- Я попятилась от него, не в силах поверить во все происходящее, а он продолжал, криво усмехаясь. – Разве ты не знала, Розали, что монстры – это всегда монстры, какими бы цивилизованными они не прикидывались?

Я отвела взгляд от его проницательных глаз, не желая, чтобы он увидел, что я уже сдалась, что он выиграл эту битву и что теперь мне абсолютно все равно, что будет со мной дальше.

- Как же ты объяснишь все это Карлайлу и Эсме? А Эдварду? – спросила я с горечью, понимая наконец и признавая, что сейчас я нахожусь полностью в его власти. Я подняла голову, чтобы он увидел выражение холодного презрения на моем лице, которое, в свою очередь заставило его помрачнеть.

- Я не обязан ничего никому объяснять, - с расстановкой произнес он. – Я уверен, Карлайл и Эсме конечно будут шокированы, но это в том случае, если Элис все им расскажет, в чем лично я сомневаюсь. А что до Эдарда... Уверен, он не осудит меня. Во имя высших целей, мы все иногда совершаем жестокие поступки. - Я ненавижу тебя, - с болью, идущей из самой глубины моего сердца, прошептала я так тихо, что не была уверена, что он услышит. Но он услышал. Я поняла это по внезапно вспыхнувшей в его глазах мучительной боли, но она быстро исчезла, уступив место холодному отрешению, и я подумала, уж не показалось ли мне все это.

- Сейчас это не имеет никакого значения, я ясно выразился? – прошипел он, хватая меня за руку и притягивая к себе. Я постаралась вывернуться, но его руки как стальные оковы держали меня в плену.

В этот момент я так ненавидела его, что представься мне такая возможность, я бы, не раздумывая, убила его. Мне хотелось кричать и царапаться. Мне хотелось причинить ему самую страшную боль, чтобы он страдал и мучался так, как страдаю сейчас я. Мне удалось вырвать одну руку, и я с размаху ударила его по щеке. Удар был такой силы, а звук таким громким, что я почувствовала саднящую боль в своей ладони, а жители близлежащих домов наверняка услышали что-то похожее на раскат грома. На мгновение он еще сильнее прижал меня к себе, а потом оттолкнул, выпрямившись во весь рост.

- И прекрати истерику, - просто сказал он. – Прими неизбежное с тем поистине королевским достоинством, которое всегда было тебе присуще.

Эта вспышка ярости отняла у меня последние силы. Я отвернулась от Эммета и, пройдя несколько шагов, опустилась на песок.

Все кончено, подумала я.

Так странно, мне казалось, что оттого, что сегодня случилось, моя душа раскололась на миллион мелких осколков, но тело все еще было целым. Кукла, вспомнила я ненавистное слово. Прекрасная кукла. Только теперь у нее не было не только бьющегося сердца, теперь у нее не было и души.

Я вытянула ноги и легла на песок. Передо мной расстилалось необъятное небо, звезды по прежнему подмигивали мне, и диск луны висел неподвижно. Я слушала шепот набегавших волн. И завывания легкого ветра. Мои пальцы зарылись в слегка влажный песок и я почувствовала, как мелкие песчинки пробираются ко мне под ногти. Мне хотелось выключить свой мозг и остаться здесь навсегда. Вот так лежать с открытыми глазами и просто смотреть. Прикрыть веки я боялась. Боялась, что стоит мне сделать это, как из темноты ко мне вернется очаровательное лицо Дэниэла, с ямочками на щеках, мягкими шелковистыми волосиками и серыми глазами. Но еще больше я боялась, что в темноте ко мне придет Эммет. Тот другой, который любил меня, и которого я любила. И что я увижу те сцены из прошлого, которые я намеревалась раз и навсегда выкинуть из головы: нашу спальню с задернутыми занавесками и дребезжащим сетом свечей, наше море с жаркими объятиями и солеными поцелуями при луне, наш лес с прерывистым дыханием и мягким покрывалом из травы…

Я чувствовала, что Эммет все еще стоит где-то рядом. Стоит и наверняка смотрит на меня, разглядывая плоды своей разрушительной деятельности. Интересно, он вообще понимает, что он сделал со мной? Что он растоптал меня, разорвал на части… И словно отвечая на мой вопрос, он тяжело вздохнул.

- Я жду тебя в машине, - просто сказал он. – Сегодня мы улетаем. Я еще не знаю куда. Нужно как следует изучить прогноз погоды, но в ближайшие несколько недель нас здесь не будет.

Сказав это, он отвернулся и пошел прочь.

Глава 5. Провокация

Вдыхая прохладный воздух, я рассеянно брела по улице. Каблуки моих туфель громко стучали по мостовой, и в раздражении я сняла их. Я стала такой нетерпимой к любым резким звукам… Мои ступни коснулись влажного камня. Один шаг, второй… Я почувствовала себя удивительно свободно. Многие прохожие удивленно перешептывались, разглядывая меня, одетую в самые дорогие дизайнерские вещи и указывали на мои босые ноги, но мне было абсолютно все равно.

Четвертый день в Париже… И четвертый день дождь. Я была рада этому. Природа, словно сочувствуя мне, проливала свои слезы вместо меня и это, пускай совсем немного, но облегчало мою боль.

Это было так глупо, но мне вдруг захотелось купить себе французский багет, чтобы идти по мостовой и жевать его, как героиня какого-нибудь черно-белого фильма. Я зашла в небольшую лавочку, «буланже», как выражаются французы. Внутри было тепло и сухо, и над всем витал сладкий аромат свежеиспеченного хлеба. Я попросила багет и в растерянности остановилась, поняв, что у меня нет с собой сумки и кошелька с деньгами. Все эти четыре дня… Я не купила еще ни одной вещи в Париже! Я расстроено извинилась перед булочником и повернулась, чтобы уйти.

- Мадемуазель?

Я обернулась и увидела, как полный мужичок протягивает мне багет.

- Негоже, чтобы такие красивые юные леди голодали, – сказал он с теплой улыбкой. – И вам бы стоило надеть свои туфли. Совсем не хочется, чтобы вы простудились.

Я взяла багет и впервые за последние пять дней, с той злополучной ночи на берегу, мое лицо озарила слабая, но все же улыбка.

Я вышла из булочной и побрела дальше, вдоль набережной Сены. Я вынула багет из бумажного пакета и укусила теплый хрустящий хлеб… Ощущение было такое, словно я пожевала бумагу… Но мне было все равно. Я упрямо откусила еще кусочек. Почему, черт возьми, я не могу есть как человек, если я испытываю такую же боль как живые существа? Почему вместе с бессмертием у меня не отняли душу и сердце? Почему я могла переживать, страдать, отчаиваться?

Я посмотрела на злосчастную булку. И в следующее мгновение она полетела в мусорный бак.

Пасмурный день сменился зябким вечером, и город вспыхнул миллионами волшебных огней. С Сены веяло свежестью и прохладой. Я любила такой Париж. Мне нравилось, как здесь разглагольствовали о судьбах искусства прямо посреди улицы, надев невообразимый наряд. Мне нравилось, как здесь открыто выражали свои любовные пристрастия, не смущаясь на виду у всех целовать людей одного с собой пола. Мне нравилось, как кружится карусель, а звуки шарманки дарят ощущение безмятежности… Мне нравились парижане, и даже суетливые туристы не раздражали меня здесь так, как в других городах мира. Я вспомнила то время, когда мы с Эмметом впервые открывали для себя этот чудесный город. Его старинные районы, музеи, улицы, галереи. У нас появился наш ресторан, наша улица, наш парк, наша скамейка. В одном интервью Вуди Алена, в период моего страстного увлечения кино, я прочитала очень интересную фразу: «Если вы не целовались в дождливый день в Париже, значит, вы не целовались вообще»… Я была согласна с ним… Поцелуй в Париже, когда дождь стеной окружает тебя, и сквозь дымку ты видишь размытые очертания зданий, их мутные светящиеся окна и фонари, - это нечто особенное. Мне всегда нравилось целоваться где-нибудь на людной площади с Эмметом. Это было так интимно, но в то же время очень целомудренно, ведь мы никогда не позволяли себе ничего лишнего на публике. Это так возбуждало и после таких поцелуев при свидетелях мы всегда бывали особенно страстными в уединении своей комнаты… Черт возьми, мои мысли снова унесли меня к этим, вызывающим сладостную боль, дорогим сердцу воспоминаниям.

За эти четыре дня наши отношения стали еще более странными. Между нами возникла напряженность какого-то другого порядка. Мы не спорили, не ссорились, мы почти не разговаривали и не виделись. Я целыми днями бродила одна, иногда просто сидела на лавочке в центре города, наблюдая за пестрой толпой парижан и туристов, иногда посещала магазины и торговые площади. Я ничего не покупала. Мне просто нравилось бродить, среди этой сутолоки. Это хоть немного, но скрашивало мое одиночество.

Я знала, что Эммет всегда где-то рядом. Я не видела его, но остро ощущала его присутствие. Не знаю, боялся ли он, что я попытаюсь вернуться в Сиэтл или сделаю с собой что-нибудь, но так или иначе, хоть мы никогда не обсуждали это при наших коротких встречах, я знала, что он следит за мной.

- Bonjour, mademoiselle, - раздался приятный мужской голос рядом. – Могу я познакомиться с вами. Я посмотрела на нарушившего мое уединение человека. Это был молодой парень, лет 20-22. Его белокурые волосы забавно вились колечками, полные губы расплылись в улыбке, а карие глаза смотрели на меня с нескрываемым интересом. Я грустно улыбнулась ему в ответ и отрицательно покачала головой.

- Нет. Я не хочу ни с кем знакомиться, - сказало я твердо, и продолжила свою неспешную прогулку. Какое-то время, парень продолжал идти рядом, стараясь разговорить меня, но, видя мою полную незаинтересованность, в конце концов, оставил меня в покое.

Я проходила мимо открытого кафе. Народу было мало. Непогода раньше времени загнала туристов в отели и рестораны, испортив настроение владельцам всевозможных уличных заведений, но не смогла заставить их раньше времени закрыться. В этом кафе совсем не было людей. Но меня привлекла живая музыка, которую играли музыканты под небольшим навесом. До меня донесся хриплый и томный голос певицы. Я взглянула на нее. Миниатюрная брюнетка в обтягивающем темно-синем платье по колено пела, покачиваясь в такт музыке и томно прикрыв глаза. Было видно, что ее не волнует, что ее никто не слушает, и она наслаждается самой возможностью выразить свои чувства через песню… Я остановилась и зачарованно стала смотреть и слушать. «Еще один стакан, еще одна сигарета, еще одна грустная песня, завтра я сменю этот диск. И я не скажу больше ни слова о тебе…» Я любила эту песню…

С последним аккордом мелодии, я захлопала в ладоши. Девушка открыла глаза и прямо посмотрела на меня. Она, похоже, сразу отметила и мои босые ноги, и мокрые волосы, и то, каким отчаянием светятся мои глаза. Она наклонила голову, словно в знак приветствия и утешения, и того, что она понимает, как мне сейчас тяжело. Я тоже наклонила голову. Какое-то время мы еще стояли молча. А потом послышался недовольный голос хозяина кафе, и она запела вновь. Я печально улыбнулась ей и пошла прочь.

«И я не скажу больше ни слова о тебе»… Как бы я хотела пообещать себе то же самое. Как я ни старалась, но за эти дни не было ни одной минуты, когда бы я не думала об Эммете. Его поступок настолько потряс меня, что даже расставание с Дэниэлом отошло на второй план. Нет, конечно, я безумно скучала по мальчику и мое сердце болезненно сжималось каждый раз, когда я понимала, что скорее всего больше никогда не увижу его.

Я всегда была законченной эгоисткой. Я хотела оставить Эммета, но не была готова оставить Дэниэла, поскольку ребенок… Ребенок – это было то, о чем я всегда мечтала больше всего на свете. Но сейчас.. .Сейчас именно мысли об Эммете причиняли мне самую большую муку, просто разрывали меня пополам.

Когда я, в тот самый момент на парковке, прижимая к себе Дэниэла, решила, что оставлю Эммета, я почувствовала сильную боль, но я не осознавала до конца, насколько я буду страдать потом, когда его не будет рядом. Сейчас я это понимала. Эммета не было. Не этого незнакомца, а моего любимого Эммета не было со мной, и моя душа буквально раскалывалась на части. Я так хотела прикоснуться к нему, забыться с ним…

Я специально воскресила в памяти вспоминания обо всех тех грубых, жестоких словах, которые он сказал мне на пляже. Каждое унизительное слово, каждое прикосновение, ранившее меня… Это вновь, как в первый раз, причинило мне несказанные мучения, но я снова и снова возвращалась в ту ночь и вспоминала детали всего, что произошло…

Эта мысленная пытка должна была помочь изгнать из моего сердца любовь к Эммету. Я так хотела перестать любить его…

И все же, я не могла сказать о нашей любви в прошедшем времени. Я любила Эммета. Ведь так очевидно, что любовь, особенно такая, которая была у нас, никогда до конца не проходит, как бы мы этого не хотели. Эта любовь живет, где-то глубоко в нас, подавая иногда признаки жизни: я здесь, я не могу вернуться, но ты никогда не сможешь забыть обо мне. Так было и с моим отношением к Эммету. Я не могла любить его, просто не могла, но я не могла и не любить его. В моей истерзанной душе он все еще был тем прекрасным принцем, моим суженным в моей долгой бессмертной жизни. Я тяжело вздохнула и поплелась к стоявшей неподалеку лавочке. Уже окончательно стемнело, и чем-то эта ночь напомнила мне ту, мою самую страшную человеческую ночь. Я досадливо поморщилась. Вот же глупая, сказал я сама себе, да ты – это самое страшное, что есть на много километров вокруг, перестань паниковать.

Лавочка была мокрая, как и все вокруг, и блестела в свете фонарей. Я опустилась на нее и обхватила себя руками.

«Еще один стакан, еще одна сигарета, еще одна грустная песня, завтра я сменю этот диск. И я не скажу больше ни слова о тебе…» Я тихонько стала напевать до боли знакомую мелодию, покачиваясь в такт из стороны в сторону. Мне нравилось звучание моего голоса: такого чистого, сильного, немножко грустного…

- Позволь мне побыть здесь с тобой, - услышала я несколько неуверенный глубокий голос. Голос, который я так отчаянно желала услышать и не менее отчаянно хотела навсегда изгнать из своей памяти.

Я ничего не ответила, но немножко подвинулась в сторону. Эммет присел рядом.

Мы молчали довольно долго, прежде чем он решился заговорить:

- С тех пор, как я увидел тебя с ним, там возле интерната, я ни на секунду не выпускал тебя из поля зрения, - тихо прошептал он. – Я ловлю каждое твое движение, чтобы перехватить тебя, если ты вдруг соберешься убежать.

Я не хотела отвечать ему. Не хотела. Но не смогла сдержать себя. Злоба и горечь смешались в моем голосе:

- Неужели ты, черт возьми, думаешь, что если бы я могла, я бы еще этого не сделала?

Он тяжело вздохнул. Я хотела сказать ему, чтобы он убирался. Что он мешает мне. Что он причиняет мне боль. Вместо этого, я встала сама и, не оборачиваясь, пошла по аллее.

Пройдя несколько сотен метров, я заметила яркую вывеску «Reve». Как раз то, что мне сейчас нужно. Я нагнулась и одела туфли, которые все еще держала в руке, потянула дверь и вошла в помещение.

Стены клуба были выкрашены в красный цвет, под потолком мигали сотни разноцветных прожекторов, в воздухе вились клубы сигаретного дыма, и музыка играла так громко, что мне казалось, я могу оглохнуть. Вдоль одной стены стояли, почти прижавшись друг к другу, круглые столики, за которыми сидели женщины в откровенных платьях и мужчины, в почти до низу расстегнутых рубашках, измазанные губной помадой. На невысокой сцене извивались танцовщицы, одетые в нечто, отдаленно напоминающее купальник, но только гораздо больше открытое. Здесь царило такое торжество порока, что я невольно попятилась. Но потом, разозлившись на себя, решительно пошла по направлению к танцполу.

Мои движения были плавными и несколько замедленными. Рука потянулась к влажным волосам и слегка приподняла их. Я закрыла глаза, полностью отдаваясь во власть танца. Я не чувствовала своего тела и словно видела со стороны, как оно изгибается и двигается в такт мелодии. Это было удивительное чувство. Мне вдруг стало так легко, что казалось, я превратилась в воздух или воспарила в небеса. Мои руки скользили по телу, опять поднимались к волосам, томными жестами приподнимали подол платья. Я услышала свист и гул голосов, кто-то попытался обнять меня, но я резко оттолкнула его, и он, похоже, упал в нескольких метрах от меня. Я продолжала свой танец. Больше никто не прикасался ко мне, но свист и аплодисменты все еще звучали в моей голове. Я танцевала так, как не танцевала никогда в жизни, выплескивая на этой танцплощадке все, что накопилось в моей душе. В эту минуту я забыла обо всем, в мире существовали только я и эта страстная, невероятно чувственная музыка. Мое тело стало словно продолжением танца, продолжением этого древнего и страстного ритма. Сколько прошло времени? Пять минут? Час? Два? Я не знала, и мне это было безразлично. Но вот, мелодия замерла, и через мгновение помещение наполнили оглушительные аплодисменты.

Я открыла глаза и оглянулась по сторонам. Я стояла одна на площадке, а вокруг нее, в метрах трех по кругу выстроились все посетители «Reve». Я почувствовала себя неловко и уже собралась выскользнуть из зала, как вдруг мои глаза встретились с темно-золотыми глазами, в которых светилось откровенное желание. С минуту я не видела ничего, кроме этих глаз. Мне казалось, что какие-то невидимые нити связали нас и я, как не старалась, не могла разорвать эту связь. В невольном порыве, моя рука прижалась к груди и, могу поспорить, если бы я могла краснеть, сейчас мое лицо стало бы просто пунцовым.

Он пошевелился, и чары пали. Я отвела свой взгляд.

- Потанцуй со мной, – произнес хрипловатый голос над ухом.

Только сейчас я осознала, что ритмичная музыка сменилась грустной балладой о неразделенной любви и вокруг меня уже танцевали с десяток пар.

Будто загипнотизированная я подала ему руку. Наши пальцы переплелись. Он обнял меня. Склонив голову ему на плечо, я вдохнула его запах, такой знакомый и родной, что у меня защемило в груди. И неожиданно для самой себя я расслабилась. Отдалась музыке и поплыла с Эмметом по волнам чувственного наслаждения. Я подняла голову, и мне захотелось прижаться губами к его губам…

Он наклонился вперед, будто собираясь ответить на мой призыв. Я замерла в ожидании. Я так хотела, чтобы он меня поцеловал. Но он просто задумчиво рассматривал мое лицо. Я почувствовала, как ускоряется мое дыхание, и я видела, что он тоже заметил это. Он наклонился еще ниже и на этот раз действительно коснулся моего рта, быстро проведя языком по нижней губе. Это было так приятно, что я застонала от разочарования, когда он отстранился.

Внезапно я остановилась. Стоп. На какое-то мгновение его рука напряглась, словно пытаясь удержать меня, а потом он расслабил свою хватку.

- Что это ты, черт возьми, делаешь?- прошипела я.

- Ты сама спровоцировала меня!

- Ты с ума сошел? Ты хочешь сказать, что после всего, что ты сделал, я…- у меня перехватило дыхание, и я так и не смогла закончить фразу.

- Я же вижу, какими глазами ты смотришь на меня, - прошептал он тихо. - Голодными глазами.

- Ты меня не так понял, - зло сказала я.

Он помолчал, а потом спросил:

- Ты в этом уверена?

Я вырвалась из его рук и метнулась в сторону двери.

Нет! Я совсем не была в этом уверена! лава 6. Борьба

Я выбралась из душного прокуренного помещения. На улице было очень темно, и моросящий дождь окутал спящий город туманом. Небо было затянуто облаками и сквозь них не виднелось ни единой звезды. Вдалеке были слышны раскаты грома, и то и дело на горизонте вспыхивали молнии - стихия бушевала где-то за пределами Парижа.

Что я наделала? Что я наделала? В моей душе своя собственная гроза сметала все на своем пути, заставляя меня корчиться от боли и отчаяния.

Мне показалось, что я услышала, как Эммет идет следом за мной из клуба, извиняясь, что нечаянно задел кого-то. Меня охватила такая паника, от возможности вновь столкнуться с ним лицом к лицу, что, не разбирая дороги, я бросилась бежать. Только бы подальше от него, звучало в моей голове. Подальше от тех чувств, которые он вновь вызывал во мне.

Я не оборачивалась и не смотрела, бежит ли он за мной следом. Я только летела вперед, стараясь оказаться как можно дальше от того места, где я была так близка к… К чему? К тому чтобы предать себя? Предать Дэниэла?

Я бежала очень долго, едва разбирая дорогу и лишь в последний момент успевая уворачиваться от возникающих на моем пути преград, пока не очутилась в Венсенском лесу на востоке Парижа. Ночью людей здесь было совсем мало. Вероятность наткнуться на мошенников, проституток и воров была здесь не такой большой, как в Булонском лесу, но туристы и уж тем более парижане все равно предпочитали покидать это живописное место до захода солнца. Венсенский лес ночью наполняли тени. И опасность: Здесь всегда присутствовала опасность. И здесь, среди буйного леса, испещренного пешеходными дорожками, архитектурными памятниками и ручейками, я могла спрятаться.

Я хотела спрятаться.

Я отчаянно нуждалась в том, чтобы спрятаться.

Темные тени деревьев, качавшие ветвями под порывами ветра, злобно кривлялись, протягивая ко мне свои ветви, словно стараясь опутать меня и напугать. Завывания ветра становились все громче. Я поежилась

Я присела на каменную скамейку рядом с небольшим озером, скрытым раскидистыми ветвями вековой сосны, вдохнула свежий и терпкий аромат хвои и со стоном уронила голову на руки. Мысли в моей голове неслись с такой скоростью, что я не успевала сосредоточиться.

Сегодня ночью я была так близка к катастрофе. Так близка к пропасти из которой никогда, никогда не смогла бы выбраться. Меня пронзила почти физическая боль от осознания того, как легко Эммет мог заставить меня перейти те границы, которые я тщательно выстроила. Как легко мог заставить меня забыть Дэниэла, забыть саму себя… Может быть, я просто схожу с ума? Ведь мое поведение там в клубе – это чистой воды безумие. Эммет сказал, что я его спровоцировала. Так ли это? Действительно ли я обманываю сама себя, убеждая, что я могу заставить себя перестать любить его, что ультиматум, который он мне предъявил, вычеркнет его из моего сердца?

Эммет, похоже, знает меня лучше, чем я сама. И понимает, что со мной происходит.

- Будь он проклят, - с приглушенным всхлипом пробормотала я. – Будь проклята я сама…

Память, словно пытаясь наказать меня, услужливо вернула меня в то мгновение, когда я сказала Дэниэлу, что мне придется оставить его. Я вновь увидела, как задрожали его губы, как в глазах появились слезы. Вспомнила, как отчаянно прижималось ко мне его хрупкое тельце. Вспомнила свою боль, которая разрывала меня изнутри. Так что со мной? Почему, после всего, что Эммет сделал со мной, я продолжаю его желать? Ну почему, почему я не могу ненавидеть его? Я чувствовала такое омерзение к самой себе. Мне казалось, что своим поведением, непреодолимой тягой к нему, я предаю Дэниэла…

Я подумала о том, как долго Эммет собирается держать меня здесь в Париже. Мы не можем отдыхать вечно – Карлайл и Эсме наверняка начнут беспокоиться. Когда я пару дней назад разговаривала с Эсме, она уже тогда осторожно начала интересоваться, почему мы вдруг так уехали, даже не попрощавшись, и когда собираемся возвращаться. Спрашивала, все ли у нас нормально, не поссорились ли мы… И так как Эммет стоял надо мной, я вынуждена была солгать.

Я была хорошей притворщицей: никто бы не смог различить отчаянной боли в моем сердце, так ровно и беззаботно он прозвучал.

Интересно, как Эммет вообще представляет себе наши дальнейшие отношения? Неужели он думает, что я вернусь к нему? Что я прощу его? Что так быстро забуду Дэниэла? Или ему достаточно вернуть меня в свою постель, а мои чувства и желания его больше не заботят? И что нас ждет тогда?

Для меня ответ казался очевидным: мы больше никогда не будем вместе, но так ли все очевидно и для него? Там на пляже, он ничего не говорил о расставании. У него лишь было два условия: я оставляю Дэниэла и не пытаюсь совершить глупость. Как он собирается следить за выполнением моих обязательств? Постоянно держать меня в поле зрения? У меня было столько вопросов, но не было ни одного ответа…

Внезапно я что-то услышала. Мое тело напряглось, в горле пересохло. Я просидела без движения лишь несколько секунд, но мне показалось, что прошла целая вечность. Нервы были натянуты до предела.

О Боже, я не думала, что он так быстро сможет вычислить меня.

Я бесшумно поднялась со скамейки и бросилась бежать в противоположную сторону. Эммет явно бежал сзади, уже догоняя меня. Я увеличила свою скорость до предела. Мне нужно было убежать от него. Просто жизненно важно. Но казалось, с каждой секундой он все ближе и ближе. Мне почудилось, что я уже слышу его дыхание. Я боялась обернуться. И когда мне показалось, что он вот-вот схватит меня, я резко развернулась и скрылась в лесной чаще, нырнув в небольшую ямку, прикрытую поваленным деревом. перестала дышать. Я превратилась в камень. Я слышала, что он рядом. Я так надеялась, что он пройдет мимо меня. Но к своему ужасу, я почувствовала, что он замедляет свои шаги. И вот он остановился. Я понимала, что он прислушивается, и его глаза обшаривают лес.

- Розали… - послышался его голос. – Розали, ты не можешь убегать от меня вечно.

Наступила долгая пауза, потом снова зазвучал голос Эммета:

- Розали, не глупи, это же смешно, - нежно и ласково сказал он тоном, каким говорят с неразумными детьми. - Прости меня, за то, что произошло в том клубе, я, наверное, не правильно все понял. Это моя вина.

Я едва сдержалась, чтобы не выйти из своего убежища и не заорать, что все что происходит, это все его вина и уткнулась ртом в жесткую кору дерева.

- Я не могу позволить тебе быть здесь одной. Я должен защищать тебя.

Мне казалось, что у меня сейчас начнется истерика. Защищать меня? Да он – единственный, от кого мне нужна защита.

- Я все равно тебя найду, и ты это прекрасно знаешь, - сказал он, наконец, не скрывая раздражения.

Я молчала. Он стоял не шелохнувшись, все прислушиваясь. Мне показалось, что мы могли бы стоять вот так миллион лет, и никто из нас бы не уступил другому.

Постояв еще немного, Эммет стал неслышно кружить вокруг. И тут он сделал резкий выпад, и я поняла, что его острый взгляд выхватил мою фигуру среди ветвей деревьев. Он заметил меня! И он бросился ко мне. А я бросилась прочь, не имея ни малейшего понятия куда бежать. Это было ребячество, я знала, что не смогу убежать от него ни физически, ни мысленно… Он постоянно будет преследовать меня. Всегда будет рядом.

Ему хватило лишь небольшого ускорения, и в следующее мгновение я почувствовала, как его руки обхватывают меня и прижимают к его телу. В голове у меня зазвенел тревожный колокольчик. Его прикосновение было столь знакомым, таило в себе столько физической интимности, что мне стало страшно. Стараясь подавить в себе всякие нежные чувства, я стала сражаться с ним как сумасшедшая, и мы вместе полетели на мокрую землю.

В следующую секунду я уже лежала спиной на грязных листьях, а он навалился на меня, сжав меня в стальных объятиях. Мне стало трудно дышать, потому что я почувствовала, как его тело прижимается ко мне. Я ощутила его тяжесть, и его прекрасное мужественное лицо было так близко, что внутри меня все сжалось. Ужасно, мучительно… В голове всколыхнулись воспоминания о страсти, о желании, о жажде объятий... воспоминания, которые не должны были сейчас появляться. Я попыталась вырваться, но он крепко держал меня одной рукой, а кончиками пальца другой стал ласково убирать с моего лица мокрые и грязные пряди волос.

- Ты не можешь хотя бы на чуть-чуть оставить меня в покое? Я уже не ребенок и не нуждаюсь в твоей опеке! – зло сказала я.

Он проигнорировал мой выпад.

- Ты всегда любила лежать со мной в лесу в полной темноте, – прошептал он хрипло мне на ухо. - Помнишь то лето…

- Отпусти меня, - мой голос звучал напряженно и грубо. – Ты мне противен. Меня просто выворачивает на изнанку от каждого твоего прикосновения.

- Неужели…?

Его взгляд стал угрожающим, в нем появилось что-то дьявольское. Он явно намеревался доказать мне, что «противно» - это самое последнее, что я чувствую к нему. Мне показалось, что в это мгновение он решил не выпускать меня. Я видела это по его лихорадочно блестевшим глазам, по сжатым губам, по тому, как напряглось его тело, словно приготовившись к атаке… Я замерла, а он наклонялся все ближе и ближе. В последней отчаянной попытке спастись я прерывисто проговорила:

- Насилие, Эммет? Ну, давай же! Ты же знаешь, я это уже проходила!

Он остолбенел.

- Ну же, давай, не стесняйся! Ударь меня, чтобы я замолчала. И возьми все, что тебе нужно. Хочешь причинить мне как можно больше боли? - я с яростью выталкивала из себя каждое слово. – Что ты молчишь? Почему остановился? Потерял желание терзать, унижать меня?

Ко мне пришел гнев, очищающий, жадный. Я собрала все свои силы, чтобы вырваться, но Эммет сам разжал руки, выпуская меня на свободу. Повисло тревожное молчание. Я гордо вскинула голову и поднялась со всей грациозностью, на которую была сейчас способна. Эммет поднялся на ноги следом за мной.

- Розали, я никогда бы не стал…- в его голосе слышалось столько муки, и он неуверенно протянул ко мне руку.

- Если ты ко мне прикоснешься, я сделаю все, чтобы причинить тебе боль, - хрипло пообещала я, но он не послушал меня, в извиняющем жесте касаясь моей руки.

- Будь ты проклят! - выдохнула я в бессильном гневе. И тут я набросилась на него. Я была в тот момент как безумная. Я чувствовала себя невероятно слабой, но боль и злоба гнали меня вперед. Я вцепилась в Эммета, била его ногами и кулаками, что-то кричала… Я обзывала его всеми известными мне словами, бросая их со злобой и яростью, словно это были камни. Я выплескивала в этой физической агрессии все беды, все тревоги, все боль, которую я испытала за последнее время. Я била его не переставая, а он даже не шелохнулся, не пытался защититься. Он стоял не сопротивляясь. Я и сейчас помню его белое, мрачное лицо, муку в глазах. Меня трясло, и я судорожно хватала воздух открытым ртом. Силы окончательно покинули тело. Ноги стали ватными. Я облокотилась о ствол стоявшего рядом дерева, горло перехватило. Говорить я была не в состоянии.

Я медленно сползла на мокрую землю… Мои руки были в грязи. Волосы облепили лицо. Ноги казались страшно тяжелыми и подгибались в коленях. После этого яростного взрыва тишина показалась неестественно громкой и пугающей.

- Ненавижу тебя… - только и смогла прошептать я. – Ненавижу, ненавижу…

Это было вранье, я отчетливо понимала это сейчас. Я не испытывала к нему ненависти, но презирала за то, как он со мной обошелся. Он убил мое доверие, мою надежду, любовь, наконец. А еще я презирала себя, наверное, даже больше чем его.

Опустившись передо мной на корточки, Эммет убрал с моего лица спутанные шелковистые пряди. Я подняла на него глаза. Более всего он походил сейчас на восставшего из могилы мертвеца. На бледном лице темнели бездонные провалы глаз, в которых плескалась боль и отчаяние. Я смотрела на его порванную рубашку, испачканные джинсы, взъерошенные волосы... Я просто смотрела и даже не осознавала, что это я сделала с ним.

Я прикрыла веки. Никогда, даже в самом страшном сне я не думала, что когда-нибудь буду кричать на Эммета так, как кричала только что. Никакого удовлетворения я не чувствовала, только боль. Отчаянную боль, которая охватила все мое существо.

Не говоря ни слова, Эммет взял меня на руки. И тогда я обхватила его с такой силой, словно его близость была мне совершенно необходима. Весь мир для меня заслонила физическая реальность его тела. Я вдыхала его запах, чувствовала его руки, крепко прижимающие меня к себе, слышала, как он бормочет слова извинения. Он казался таким сильным, таким надежным и родным, что за все сокровища мира я не согласилась бы оказаться сейчас в каком-нибудь другом месте. Не колеблясь, он привлек меня к себе еще сильнее, а в следующий миг я уткнулась ему в грудь, слыша глухие удары его сердца, напоминавшие отдаленный гром. Он глубоко вздохнул. Эта битва закончилась.Мы понеслись сквозь ночь

Глава 9. Волшебство

Через час мы уже ехали по живописным холмам Франции, держа курс на бретонский городок Ванн на южном побережье. Эммет сказал, что мы, в принципе, не привязаны ни к какому конкретному маршруту и если я захочу остановиться и посмотреть что-либо, мы без проблем можем это сделать.

Мы ехали довольно быстро. Сегодня по всей Франции был объявлен национальный праздник и трассы были полупустые. Я вдыхала свежий воздух и подставляла лицо ласковому ветру. Красота французских, а затем и бретонских пейзажей просто завораживала. За окном мелькали домики с цветными фасадами, старинные особняки, бескрайние поля, бурные речки… Мирные картинки сельской жизни успокаивали и убаюкивали и несколько часов в пути пролетели для меня в какой-то полудреме.

Но по мере того, как мы приближались к лесу Броселианд я начала чувствовать приятное возбуждение. Я так ни разу и не была здесь, хотя всегда об этом мечтала.

Мы въехали в лес через маленькую деревушку, на окраине которой примостилась старенькая церковь, а потом поехали по полумраку дикой чащи. В воздухе казалось, витал дух короля Артура и верного звездочета Марлина, маленьких лесных фей и древних друидов… Я была просто очарована этим местом. Уже стемнело, и вокруг было довольно жутковато, но, бросая украдкой взгляды на Эммета, я была рада, что он со мной в этом поистине волшебном месте. Я не просила его останавливаться. Я просто вглядывалась в глубокий шелк ночи и старалась запомнить каждую частичку этого леса: причудливой формы деревья, каменные насыпи, узкие тропинки, теряющиеся где-то в лесной чаще, зеркальные озерца, многочисленные замки, часовни и храмы.

Мне хотелось что-то сказать. Поделиться впечатлениями от увиденного, но моя гордость мешала мне начать разговор первой. Словно почувствовав это, Эммет убавил звук у магнитолы и спросил:

- Ну, как тебе?

- Боже, Эм, здесь так потрясающе… - я даже не заметила, что назвала его этим коротким ласковым именем. - Мы словно где-то в прошлом, и вокруг нас плетут свою паутину кельтские легенды и древние сказания. Я знаю, это игра воображения, но иногда мне даже кажется, что я вижу где-то вдалеке рыцарей на конях и прекрасных дам, в развевающихся платьях.

Он покосился на мое восторженное лицо и улыбнулся.

- Я знал, что тебе понравится, - он накрыл мою руку своей. – Я давно запланировал это путешествие. Хотел сделать тебе сюрприз.

- Ты и сделал. Вся наша с тобой жизнь – один большой сюрприз, - грубо ответила я, и увидела как тут же помрачнело его лицо. Я выдернула руку и отвернулась. Все могло быть совсем по-другому… Эта наша поездка могла быть совсем другой: наполненной счастьем и теплом, а вместо этого… На смену этой вспышке злости пришло раскаяние: винить во всем только Эммета было глупо, поэтому я почувствовала неловкость за свою резкость.

- Извини, я не хотела.

- Не важно, - бросил он спокойно и прибавил громкости музыке.

Теплая атмосфера последних часов была разрушена безвозвратно. Примерно минут через двадцать мы выехали из Броселиандского леса, и Эммет свернул с главной дороги на проселочную. Вдали показался мрачный силуэт небольшого замка, подсвеченного фонарями. Все время пока мы ехали к нему по покрытой гравием дорожке, я сидела, обхватив себя руками и ругая себя за то, что испортила такой волшебный момент в лесу своим колким замечанием. Вскоре мы миновали большой подвесной мост и подъехали к заасфальтированной площадке перед замком.

- Мы здесь всего лишь на ночь. Это частный замок и нас никто не будет беспокоить, - тихо сказал Эммет. – За замком есть большой лесной массив. Там мы сможем поохотиться. А с утра поедем дальше.

Я кивнула и вышла из машины. Нам навстречу тут же выбежал низенький хозяин и с сильным французским акцентом поприветствовал нас. Наверное, Эммет уже давно заказал комнаты, потому что, минуя регистрационную стойку, мы сразу же поднялись наверх.

Церемониально пропустив нас вперед в помещение, дворецкий перекинулся парой фраз с Эмметом и, пожелав нам спокойной ночи, вышел, притворив за собой дверь. Я с интересом разглядывала обстановку. Каменные стены были увешаны картинами в золоченых рамах и огромными гобеленами, большие парчовые занавески прикрывали огромное окно, через которое в комнату проникал лунный свет, в углу примостился камин, в котором весело потрескивали поленья, под ногами были разбросаны маленькие цветные коврики, а прямо по центру располагалась большая кровать под бархатным балдахином. Я сглотнула. Одна кровать.

Я обернулась. Эммет сидел на корточках и что-то искал в своей сумке. Он поднял глаза и встретился со мной взглядом.

- Ты не хочешь переодеться? – спросил он. – Я хочу сразу пойти на охоту.

Я решила отложить разговор об общей спальне до лучших времен, и согласно кивнув, расстегнула молнию на своей сумке и вытащила оттуда пару джинсов и свитер.

Не прошло и десяти минут как мы уже бесшумно скользили в ночи к темнеющему на горизонте лесу. Эммет бежал немного впереди меня, выбирая наиболее запутанный маршрут, а я плелась сзади, погруженная в неразбериху своих чувств и мыслей. Но по мере того, как мы все глубже уходили в лес, я чувствовала все большую жажду. И когда я увидела мелькнувшую между деревьев газель, все мысли выветрились из моей головы. Осталось лишь одно чувство: охотник – жертва. И в этот раз я была охотником.

В замок мы вернулись, когда на горизонте уже забрезжил рассвет. Я была рада, что вопрос об общей спальне отпал сам собой, но все же чувствовала неловкость оттого, что ванную мне все таки придется делить с Эмметом.

Ванна. Я замерла, держа в руках платье, в которое собиралась переодеваться, и невидящим взглядом уставилась на какую-то точку на спине Эммета, клацающего каналами на небольшом телевизоре. Ванна на двоих. Я вспомнила, как это было раньше. Волнительно. Я чувствовала, как в окрепшем от свежей крови теле, поднимается уже знакомая теплая волна при одной мысли об этом. Я затаила дыхание и сжала в пальцах мягкую ткань. - Роуз, - услышала я напряженный голос и вздрогнула. – Перестань смотреть на меня так.

- Так? – непонимающе повторила я, облизав губы.

- Да так, - Эммет медленно приближался ко мне. На его губах застыла странная гримаса: нечто среднее между оскалом и улыбкой. – Или наоборот, не переставай смотреть на меня так, и тогда наш день начнется гораздо интереснее, чем я предполагал.

Он уже был рядом, осторожно разжал мои пальцы и, вытащив платье из моих рук, отбросил его на спинку стоявшего рядом кресла.

- Эммет… - выдохнула я.

- Помолчи, - прервал он меня. – Разговоры нас не до чего хорошего не доводят, - и он ласково, но настойчиво прильнул к моим губам. Судя по его последним грубоватым словам, я ожидала, что поцелуй станет чем-то вроде битвы, наказания, но Эммет просто обезоружил меня своей нежностью. Его губы прикасались к моим легко и осторожно. Я смотрела как его ресницы медленно скрыли от меня его глаза и тоже опустила веки. Я выгнулась в кольце его рук и, ничего не соображая, обвила руками его шею. Меня затопила волна непередаваемого блаженства, предвестника разгорающейся с каждым мгновением страсти.

Эммет оторвался от моих губ и стал покрывать легкими поцелуями шею и щеки. Его руки скользнули вниз и начали приподнимать мой свитер. С моих губ сорвался тихий стон.

- Я знаю, - прошептал Эммет в мои открытые губы. – Настоящий ад, желать человека, которого ненавидишь, правда?

О боже! Я почти застонала от отчаяния и разочарования. Ненависть. Зачем только он произнес это слово и разрушил все волшебство этой минуты. Я почувствовала, как теплая волна удовольствия выбрасывает меня на пустой берег. Это нужно прекратить, стучало в моей голове, и,протянув удовольствие от ощущения его губ и пальцев на моей коже всего на мгновение, я с громких вздохом оттолкнула его от себя.

- Я ждал этого, - прерывисто сказал Эммет, без малейших протестов отпуская меня. – Все ждал, когда ты придешь в себя и откажешься от наслаждения, которое только я могу тебе дать. Ты стала настолько предсказуемой, Роуз.

Он протянул руку и неспешно провел кончиками пальцев по свитеру снизу вверх, задержавшись на мгновение на груди. Я не могла вымолвить ни слова и опасливо подняла глаза. Во взгляде Эммета читалось такое открытое, честное желание, что я невольно ахнула. Я почувствовала себя пойманной в силки птицей, которая понимает, что вот-вот наступит ее погибель: ее или убьют или навсегда лишат свободы, что в общем-то тоже самое. Я так хотела, чтобы Эммет не стал слушать меня сейчас, не стал обращать внимание на мои неудачные попытки казаться равнодушной и лживое желание прекратить то, что возникло между нами. Чтобы он схватил меня и заставил забыть обо всем. Но вместо этого, он отошел от меня еще на шаг, и сложил руки на груди.

- Я не буду делать этого, Роуз.

Я непонимающе взглянула на него, и он усмехнулся. - Я знаю тебя лучше, чем ты сама себя знаешь, милая. Я не буду принуждать тебя. Но я буду ждать, когда ты сама придешь ко мне. Все по-честному.

Я открыла рот, но не могла найти подходящих слов, чтобы сказать, что он, самоуверенный нахал, никогда не дождется этого.

- Тебе не обязательно любить меня, Роуз, - тихо продолжил он. – Приходи ко мне за наслаждением, - он поднял руку и легонько провел подушечкой большого пальца по моим губам и я, не сумев сдержать дикого желания, приоткрыла губы и прикоснулась языком к его пальцу. Он засмеялся, а потом наклонился и прошептал мне на ухо:

- Кажется, мы оба знаем, что мне не придется ждать слишком долго, - и с этими словами он исчез за дверью.

Эммет вернулся через несколько часов. Я понятия не имела, где он был, но выглядел он чрезвычайно довольным, и я почувствовала, как во мне снова закипает злость. Оставил меня здесь одну, а сам где-то развлекался! Я посмотрела на книжку, которую я безуспешно пыталась читать все это время и в которую вцепились сейчас мои пальцы, и едва сдержала детский порыв, запустить в него этой книжкой. Я глубоко вздохнула. Не хватало еще давать ему очередной повод поиздеваться надо мной.

- Розали, - пропел он из ванной. – Как только ты соберешь свои вещи, спускайся вниз. Посмотришь, как при свете дня выглядит замок и парк вокруг. Потрясающее зрелище! – я услышала звук льющейся воды. – Месье Жак очень сожалел, что ты пропустила завтрак и приглашает тебя подкрепиться в любую минуту. Я скоро присоединюсь к тебе. Нам нужно уехать до обеда, если мы хотим добраться в Ванн засветло.

Я вскочила с удобного кресла-качалки и стала скидывать вещи в сумку, не заботясь о том, как ужасно они будут выглядеть, когда их придется распаковывать. Я носилась по комнате как маленький ураган, но больше всего на свете мне сейчас хотелось ворваться в ванную и как следует наорать на Эммета. Что я собиралась ему высказывать, было не столь важно - я просто чувствовала потребность в такой эмоциональной разрядке. Но, сцепив зубы, я только пнула ногой маленькую деревянную скамеечку для ног и она с глухим треском ударилась о каменную стену и развалилась. Звук был такой громкий, что я растерялась.

Из ванной комнаты выскочил Эммет в одних джинсах и принялся озираться вокруг, в поисках воображаемого врага. И тут он заметил на полу обломки скамейки. Он взглянул на мое виноватое лицо и засмеялся. Засмеялся так легко и заразительно, что у меня тоже появилось желание засмеяться вместе с ним. Вместо этого я пронеслась по комнате и выбежала их комнаты, хлопнув за собой дверью, но смех Эммета все еще стоял у меня в ушах. Я спустилась по широкой лестнице в огромный зал. Мои шаги гулко отдавались под каменными сводами замка. Здесь все, казалось, сошло со страниц какого-нибудь средневекового романа. Над огромным камином висел портрет в полный рост свирепого воина в наброшенных на плечи шкурах. Его взгляд, надменный и властный, словно бы говорил «Эй вы! Что вы тут расхаживаетесь! Это мой замок!». Я отвела глаза от портрета и увидела большой круглый стол, вокруг которого стояли несколько удобных кресел. По периметру залы, как немые стражники, расположились железные рыцари. Не успела я дойти до конца лестницы, как из соседней комнаты, отделенной аркой выбежал низенький хозяин замка, встречавший нас вчера ночью.

- Мадам Розали, я очень рад, что вы уже чувствуете себя лучше. – протараторил он. - Ваш муж сказал, вы утомились за время долгого переезда вчера.

- Мой муж так сказал? – я сделала над собой большое усилие, чтобы не ударить ногой по какому-нибудь еще шедевру мебельного искусства.

- Да, он знаете, был очень озабочен, когда спустился утром и сообщил, что вы так слабы, что не можете подняться с кровати. Я ему сразу сказал, что вам просто нужно подкрепиться, но он не захотел вас тревожить.

- Месье…

- Жак, зовите меня месье Жак, - сказал он с добродушной улыбкой. - И позвольте проводить вас в столовую. Наш повар приготовил массу вкусностей специально для вас.

Лицо месье Жака было таким воодушевленным, что мне показалось ужасно грубо отказаться от еды сейчас, поэтому я покорно поплелась за ним в столовую.

Когда в просторную комнату, обитую дубовыми панелями и называемую столовой, вошел Эммет, я уже доедала третий блинчик. Месье Жак сидел рядом и в буквальном смысле следил как я режу, жую и запиваю. Я притворялась как могла, что все ужасно вкусно, а он подставлял все новые тарелки и кастрюльки с новыми блюдами, развлекая меня болтовней об истории замка. У меня уже сводило зубы от этой пищи. Я услышала приглушенный смех Эммета и зло уставилась на него. В новых светлых джинсах и голубом джемпере он выглядел ужасно … сексуально. Я подавилась, едва это словно пришло мне на ум.

- Роуз, милая, я надеюсь, ты наелась? – спросил он, и в его голосе прозвучала такая явная насмешка, что я сжала руки в кулаки, чтобы не накинуться на него.

- Да, милый, - мой голос был сладким как патока. – Но я надеюсь, ты составишь мне компанию. Я не съем всего этого и месье Жак будет очень огорчен. К тому же, подумай, сколько трудов этих замечательных людей пойдет даром.

Хозяин замка закивал головой, и я увидела, как улыбка на лице Эммета уступает место брезгливой гримасе. Месье Жак услужливо отодвинул для него кресло рядом со мной и Эммет послушно опустился в него, недовольно глянув на меня. Я состроила просто ангельскую улыбку и наколов на вилку большой кусок жареного мяса, поднесла ее к его рту. - Я как примерная жена с удовольствием накормлю тебя, дорогой, - пропела я и улыбнулась.

Не успел Эммет прожевать и проглотить этот кусок, как месье Жак уже передал мне другое блюдо, на котором лежали разнообразные блинчики с начинкой. Я выбрала самый большой и положила его на тарелку Эммету.

- Кушай, милый, не известно когда мы в следующий раз доберемся до места, где сможет перекусить, - мстительно сказала я.

Мсье Жак стоял в стороне и явно умилялся, глядя на нас. Неудивительно, мы, наверное, казались ему ужасно красивой молодой парой. С нескрываемым восторгом он смотрел на наше воркование, которое явно казалось ему абсолютно искренним. Его лицо покраснело, и выглядел он ужасно довольным.

Я заставила Эммета съесть массу всего, когда, наконец, он не выдержал и заявил, что мы уезжаем. Мы попрощались с добрым хозяином и, пообещав заехать к нему еще раз на обратном пути, выехали за пределы замка.

- Тебе все это понравилось, правда? – деланно грозно спросил меня Эммет, как только фигура провожающего нас месье Жака скрылась из виду.

- Да, дорогой, - сказала я и невинно взглянула на него.

Я почувствовала, как подрагивают уголки моих губ, но я изо всех сил старалась сдержать смех, рвущийся наружу. Мои глаза встретились с глазами Эммета… И я рассмеялась. Рассмеялась так, как не смеялась уже очень-очень давно. Я видела, что Эммет смеется вместе со мной, и я почувствовала такую теплоту внутри, что-то такое хорошее и доброе в душе и мне вдруг стало так легко, словно я сбросила с себя воспоминания обо всех тревогах и обидах. В эту минуту мы с Эмметом вновь стали единым целым. Такими, какими мы были в самые лучшие времена нашей долгой совместной жизни. Глава 10. Единение

Я откинулась на кожаное сидение и выдохнула. Я смеялась, наверное, минут пять без остановки и звонкий звук собственного смеха эхом отражался у меня в голове. Но теперь, когда этот несколько истеричный приступ прошел, я почувствовала смущение и некоторую неуверенность. Я покосилась на Эммета. Он спокойно вел машину, и на его губах играла легкая улыбка.

О черт! Сейчас для меня все стало еще труднее, чем раньше. Когда мы угрюмо молчали и злились друг на друга, я находила спасение в полном игнорировании Эммета. А как вести себя сейчас, когда мы только что делили этот восхитительный момент полного эмоционального единения? Как раньше я не могу, как вчера не получится, как быть сегодня – просто не знаю. Но Эммет снова выручил меня.

- Роуз, посмотри, там на заднем сидении, есть коробка с новыми дисками. Я скупил пол магазина, наверное, - хмыкнул он. – Все на французском. Я знаю, как ты любишь этот язык.

На мгновение наши глаза встретились. Нежность. В глазах Эммета была такая нежность, что мне стало неуютно. Я отвела глаза и повернулась к большой яркой коробке с дисками. Я перебирала прозрачные пластмассовые коробочки, но не замечала обложек. Все, что я могла сейчас видеть – это такое родное и доброе лицо Эммета, которое мгновение назад потрясло меня своим бесконечно ласковым и любящим выражением. К моему горлу подступил комок. Я просто не знала, что мне делать дальше.

- Ну что ты там так долго? - послышался голос Эммета прямо у меня над ухом.

- Я просто не знаю, что выбрать. Ты купил столько всего! – сказала я, изо всех сил стараясь казаться спокойной.

Я схватила первую попавшуюся коробочку и села на место. Потом вставила диск в проигрыватель и, наконец, взглянула на обложку. Саундтрек к любовной драме, которую мы с Эмметом смотрели недели три назад в кинотеатре. Я почувствовала, как что-то сжалось у меня в животе. Я очень хорошо помнила, что последовало за этим фильмом в уединении нашей спальни. Интересно, в моей жизни есть хоть что-то, не связанное с воспоминаниями об Эммете?

Приятная мелодия заполнила салон. Я сделала музыку громче. Необходимость разговаривать отпала… на несколько секунд, потому что, Эммет протянул руку и убавил звук.

- Помниться, в Париже тебе не терпелось поговорить со мной, - растягивая слова произнес он.

- Машина не лучшее место разговаривать, - прошептала я.

Нужно ли было говорить, что я оказалась не готова к этому разговору?

- Ты что боишься, что я не справлюсь с управлением и врежусь куда-нибудь из-за твоих слов? – спросил Эммет. – Ну же, Роуз, смелее, я не кусаюсь, - и тут же довольно усмехнулся. – По крайней мере, не кусаюсь, пока ты меня сама не попросишь.

Черт бы побрал этого сексуального мачо! Он просто говорит эти искушающие слова своим хриплым голосом, а мое воображение тут же рисует мне откровенные картинки, от которых меня бросает то в жар, то в холод.

Я вновь прибегла к старой тактике: разозлиться, чтобы справиться с желанием броситься ему на шею:

- Ты хочешь разговора? Ок. Я просто хотела поинтересоваться, сколько еще ты будешь заставлять меня переезжать с тобой с места на место, и сколько еще мне придется терпеть твою компанию! – зло выкрикнула я. И уже чуть тише спросила, – Когда ты отпустишь меня, Эммет? Улыбка исчезла с его лица, но он не выглядел ни разозленным, ни обиженным. Он был абсолютно спокоен.

- Я пока не могу отпустить тебя, Розали. Просто не могу, - тихо сказал он. – Должно пройти время… Но я обещаю, что настанет день, когда я не буду удерживать тебя силой или прибегать к шантажу. В этот день, ты будешь свободна от меня.

Я увидела, как его руки вцепились в руль и как напряглись мышцы под тонкой тканью джемпера. Он смотрел прямо перед собой. Я могла поклясться, что в этот момент ему было так же тяжело, как и мне.

- Пойми, Роуз, - продолжил он. – Ты просто не оставила мне другого выхода. Я не мог допустить, чтобы… - он запнулся на мгновение. – Ты сама все прекрасно понимаешь. Своими поступками ты не оставила выбора нам обоим.

- Значит, во всем виновата я одна? – спросила я чуть слышно.

- Никто не виноват. Так уж сложилось.

Я посмотрела на свои крепко сцепленные руки. Наверное, если бы я держала сейчас что-то в них, эта вещь превратилась бы в порошок, с такой силой я сжала пальцы.

Так уж сложилось.

Ты будешь свободна.

Я на секунду подумала о том дне, когда Эммет скажет мне, что он больше не держит меня, что я могу идти, и он не пойдет за мной следом… Мои ногти впились в ладони. Я чувствовала пустоту. Я просто не могла представить себе жизнь вдали от Эммета. Ругаться, драться, спорить, даже ненавидеть, но только бы быть рядом, видеть его, чувствовать его… У меня голова пошла кругом от перспективы расстаться с ним навсегда. Я почувствовала панический страх. Я замерла и невидящим взглядом уставилась в окно.

Эммет больше не пытался прервать молчание и сделал музыку громче. Судя по тому, как его пальцы вцепились в руль, мысли его в данный момент тоже были не самыми приятными.

В Ванн мы приехали около шести вечера. Наша гостиница располагалась в самом центре города, недалеко от большой торговой площади. Как только Эммет свернул на парковку перед большим старинным зданием и остановился, я выскочила из машины.

- Я пойду погуляю, - запинаясь сказал я. – Одна.

Эммет безразлично пожал плечами и достал наши сумки из багажника.

- Только не слишком долго, иначе мне придется идти и искать тебя, а, как я подозреваю, тебе это не понравится, - спокойно сказал он и, отвернувшись от меня, стал подниматься по ступенькам гостиницы.
Я тоже развернулась и пошла по направлению к большому фонтану на площади. Вокруг сновала масса народа, и я словно растворилась в этой толпе, слилась с ней. Я рассматривала сувениры в небольших лавочках, гуляла по паркам, поражалась красоте архитектуры, наслаждалась местным средневековым колоритом, но все это не переставая думать, предполагать, решать… Я так ждала разговора с Эмметом, но он прошел совсем не так, как я планировала. Я не задала и малой части вопросов, которые меня мучили, зато получила один, самый важный ответ. Ты будешь свободна. В этом простом предложении оказался заключен весь мой мир, который снова и снова разбивался вдребезги.

Кажется, так плохо, как сейчас, мне еще не было никогда в жизни. Та, давняя боль, причиненная мне едва ли не столетие назад, была ничем по сравнению с муками настоящего. Тогда я могла хотя бы ненавидеть и упиваться жаждой мести, а сейчас я ровным счетом не могла ничего. Я чувствовала собственное бессилие, какую-то никчемность и ненужность. Я не ненавидела, я не думала о мести, и я отчаянно цеплялась за своего мучителя. Сложно было сказать точно, кто из нас кого мучает, кто кому делает больнее, я просто знала, что Эммет вместе со мной проходит сейчас все круги ада.

Я не имела ни малейшего представления, что я в самом деле хочу сейчас. Я не могла разобраться в своих желаниях. Словно мой корабль терпит крушение, а я не знаю, что делать. То ли подавать сигнал бедствия, то ли нестись за спасательным жилетом, то ли прыгать в воду сразу, в попытке уплыть достаточно далеко, чтобы тонущий корабль не утянул меня за собой в пучину.

Что бы я делала, если бы мне нужно было выбирать? Вот прямо сейчас, вернула бы себе Дэниэла или Эммета? Я бы хотела, чтобы у меня были оба …

В моей голове вертелись миллионы мыслей, но ни одна низ них не обладала достаточной силой, чтобы успокоить, встряхнуть меня. Я опять начала погружаться в эту нервную горячку, которая, казалось, отпустила меня.

Я сама не заметила, как оказалась на побережье залива, на котором располагался город. На воде мерно покачивались сотни пассажирских судов, частных яхт и маленьких лодочек, из прибрежных кафе доносилась музыка. Я огляделась вокруг. Уже стемнело и туристы, наряженные и накрашенные, высыпали совершать вечерний променад. В основном на мои глаза попадались пары: юные влюбленные, держащиеся за руки, мужья и жены средних лет, обнимающие друг друга за плечи, и пожилые супруги, поддерживающие друг друга за локоть. Казалось, у каждого человека здесь была своя половинка…

Половинка. Мужчина и женщина, созданные друг для друга. Все так просто. Мое сердце пронзила внезапная боль.

Эммет. Я выдохнула. Эммет. Он был всем, что мне сейчас нужно. Он был моей половинкой. Эта мысль была такой простой и кристально ясной, что я, не раздумывая ни минуты, бросилась обратно в отель.

Я вбежала в просторный, богато обставленный холл, всего лишь через несколько минут, и остановилась в нерешительности. Я не знала, в каком номере мы остановились. Я подлетела к регистрационной стойке и нетерпеливо забарабанила пальцами по блестящей поверхности.

- Каллены, - пробормотала я. – Мне нужно знать в каком номере остановились Каллены.

- А вы мисс…?

- Розали Каллен. Понимаете, я просто забыла спросить у моего… у Эммета, номер нашей комнаты.

- Простите мисс, но мистер Каллен живет один, - вежливо ответил портье. – А вы… О, простите меня, мисс. Мистер Каллен забронировал номер рядом с его собственным на имя Розали Хейл. - Номер, мне нужен номер, - выкрикнула я, стараясь справиться с отчаянием. И как только я услышала заветные цифры, я бросилась к лестнице. Я бежала, перепрыгивая через ступеньки, с единственной мыслью: я хочу быть с Эмметом. Уже в холле, на третьем этаже я столкнулась с каким-то мужчиной, но у меня не было времени извиняться. Я бежала, бежала, бежала навстречу моему Эму.

Я ворвалась в комнату и захлопнула за собой дверь. Эммет тут же повернулся, оторвавшись от экрана телевизора, и уставился на меня непонимающе. Я застыла в неподвижности и не могла подобрать нужных слов. У меня возникло странное ощущение, что мое тело парализовано, но чувства… Чувства жили своей собственной жизнью. Я скользила взглядом по любимому лицу, отмечала обтягивающую грудь белую футболку, мускулистые руки, вдыхала знакомый запах…

Эммет поднялся с дивана.

- Роуз, что случилось? – озабоченно спросил он.

Я сделала шаг по направлению к нему.

- Я хочу тебя, - прошептала я, глядя прямо ему в глаза.

Теперь уже замер Эммет. Я чувствовала его смятение и осознавала, какой вихрь мыслей проносится сейчас в его голове.

- Ты же сам говорил… - прошептала я неуверенно. Я почувствовала себя так неловко, что была готова провалиться сквозь землю.

- Да, говорил, - пробормотал он. - Но не думал, что ты…

- Я дала себя убедить, - прервала я его.

- Очень жаль, - вздохнул он. – Я надеялся сам убедить тебя.

Я как зачарованная смотрела на него. Тот порыв, из-за которого я бежала в эту комнату, уже начал проходить. Ему на смену пришел стыд. И неуверенность. И паника.

Я сделала шаг назад и судорожно впилась побелевшими от напряжения пальцами в дверную ручку. Но Эммет тут же оказался рядом, и положил свою руку на мою. Теперь он находился так близко, что я чувствовала его свежее дыхание. С минуту мы так и стояли неподвижно. Я сглотнула, а он слегка сжал свои пальцы вокруг моих, все еще цепляющихся за ручку. И в этот момент в его прикосновении, во всей атмосфере вокруг, я почувствовала напряженность, не ту эмоциональную, которая окружала нас весь день, а совершенно отчетливую сексуальную напряженность. Я тряхнула головой и облизнула губы, с трудом переводя дыхание.

- Не нужно, Розали, - осипшим голосом сказал он. – Не убегай сейчас, прошу тебя.

Он наклонился и прижался губами к моему виску. Меня словно пронзило ударом тока, я чувствовала как все мое тело – от корней мягко ниспадающих волос и до кончиков пальцев на руках и ногах – охватывает блаженное тепло.

Эммет взял обе мои руки и положил их себе на плечи. Я несмело подняла глаза.

- Давай сделаем это быстро, - прерывисто прошептала я. Он усмехнулся и оскалил зубы.

- О нет, милая… Только не быстро. Совсем не быстро.

Он протянул руку и щелкнул выключателем. Комната погрузилась в полумрак. Остался лишь неровный, искрящийся свет от экрана телевизора. Не успела я прийти в себя, как оказалась лежащей на боку на огромной постели, а Эммет прилег рядом, подперев голову одной рукой.

- Я соскучился, Роуз, - ласково поглаживая кончиками пальцев мою щеку, сказа он. – Так соскучился.

Он смотрел на меня так пристально, что казалось, пытался впитать в себя каждую черточку моего лица, запомнить выражение глаз, вздымающуюся грудь. Он потянулся ко мне, и я подставила свои губы для поцелуя, но он завис на расстоянии нескольких миллиметров, не прикасаясь к ним. Я поняла, что это было. Это был выбор. Эммет предоставлял мне выбор. И я не выдержала и легонько коснулась его губ. Это и был ответ.

Его глаза из золотистых превратились в почти черные, сильная рука потянулась к моему плечу. Эммет медленно, как бы пытаясь дать мне достаточно времени осознать, что он собирается делать, перевернул меня на спину и навис надо мной.

- Если ты хочешь, ты можешь сказать нет, – низким голосом прошептал он и приник к моим холодным губам, вдыхая в них жизнь. Этот поцелуй, такой нежный, но настойчивый, не подчиняющий, а дающий, вызвал в моем изголодавшемся по ласке теле сладкую дрожь наслаждения. И я сдалась. Больше я не сопротивлялась. В этот момент я отдалась Эммету вся, без остатка.

Он, осторожно обнимая, привлек меня ближе. Я расслабилась и стала поглаживать его спину, плечи, шею. Мои пальцы запутались в его волосах, и я прижималась к нему все ближе, ближе, в отчаянном порыве слиться с ним в одно целое. Его губы ласкали мой рот, покрывали поцелуями щеки, лоб, шею… Его язык проложил пылающую дорожку вниз по горлу, и я инстинктивно откинула голову назад, открывая ему всю себя. Его руки медленно поползли по всем изгибам моего тела, приподнимая вверх трикотажное платье и попутно поглаживая все, что встречалось на их пути…

Боже, это было так приятно, там знакомо, но все же по-новому. Я застонала и, взяв в руки его лицо, прижалась к нему губами. Его губы раскрылись, наши языки переплелись, поцелуи становились все более пьянящими, беспощадными, заставляя вскипать кровь и замирать нас обоих в предвкушении чего-то большего, мучительно-сладкого.

На миг мы оторвались друг от друга, тяжело дыша. Я посмотрела на его расслабленное выражение лица, чувственную линию губ, затуманенные страстью глаза… Я ощутила такой прилив нежности, что подумала, мое сердце разорвется от переизбытка сильных эмоций. Едва заметная улыбка тронула мои губы, когда я легонько отстранила Эммета от себя. Я почувствовала, как он напрягся, не желая отпускать меня.

- Роуз, только не сейчас, прошу тебя… - почти простонал он.

- Шшш, - я прикрыла его рот ладошкой. – Я просто хочу раздеть тебя. Сама. Он разжал свои руки и перекатился на спину. Я приподнялась и медленно потянула верх его футболку, не забывая целовать каждый открывающийся моему взору кусочек мраморной кожи. С моих губ сорвался тихий вздох, когда Эммет, помогая моим нервным движениям, стянул футболку через голову. Он был так восхитительно прекрасен. Я провела ладонью по его плечам, груди, почувствовала, как перекатываются мускулы под гладкой кожей. Мои руки потянулись к замку на его джинсах, но Эммет перехватил мою руку.

- Теперь моя очередь, - тихо прошептал он.

Вскоре мое платье и белье полетело на пол, а Эммет начал покрывать все мое тело легкими, дразнящими поцелуями, лаская и нежно покусывая кожу… Из моего горла вырывались какие-то чужие, незнакомые стоны. Я чувствовала давно забытое, а оттого особенно радостное состояние гармонии желаний и действий. То, что происходило между мной и Эмметом сейчас, было так восхитительно, так прекрасно и давало такое неземное блаженство, что я признала: это правильно. Это было так, как и должно было быть с нами.

Наверное, я одержима им, думала я, нежно поглаживая руку, которой Эммет прижимал меня к себе. Мы уже довольно долго лежали так, тесно прижавшись к друг другу, тихо и спокойно, и никто из нас не делал попытки даже пошевелиться. Нельзя было описать словами, как это было. Слова казались сейчас слишком грубыми, неуместными. Моя душа все еще витала где-то высоко-высоко, тело было пресыщенным от испытанного удовольствия, в голове не было ни единой мысли.

Эммет вздохнул и поцеловал мое плечо.

- Роуз, я… - он запнулся.

- Я знаю, - тихо сказала я. – Я чувствую тоже самое.

Он перевернул меня на спину и заглянул в глаза. Я увидела, как он расслабился, когда не увидел в моих глазах ни отвращения, ни злости, ни разочарования. Он наклонился и легонько потерся своим носом о мой нос.

- Мне еще никогда не было так хорошо, - прошептал он.

Я кивнула и закрыла глаза, почувствовав нежное прикосновение его губ.

- Я уйду всего лишь на полчаса, - сказал он хрипло. – Не вставай с постели.

Я не стала спрашивать, куда он уходит - наверняка задумал какой-нибудь романтический сюрприз. Это было очень в его характере. Поэтому я вновь кивнула головой. А в следующую секунду услышала, как за Эмметом закрылась дверь.

Я сладко потянулась и перекатилась на другой край кровати. Здесь, казалось, присутствие Эммета было более очевидным. Я уткнулась лицом в подушку и вновь унеслась в воспоминания о прекрасной ночи…

Мое блаженство жестко прервал резкий звонок мобильного. Черт! Ну кому понадобилось искать меня среди ночи? Я хотела проигнорировать звонок, но телефон продолжал звонить не переставая. Я выругалась и поднялась с кровати.

- Да, - грубовато произнесла я, увидев незнакомый номер на экране телефона.

- Розали? – произнес спокойный, но несколько жутковатый голос, от которого я невольно поежилась. - Жаль, если мы застали вас в неурочный час, но у нас есть кое-что, что должно вас заинтересовать.

Я нахмурила лоб, в безуспешной попытке понять, кто звонит и что ему от меня нужно.

- Я не понимаю, - мой голос прозвучал настороженно.

- Я объясню, - злорадно сказал мой собеседник. – Очаровательный мальчик по имени Дэниэл – похоже, он ваш знакомый.

Через минуту я опустила руку, и телефон выпал из моих ослабевших пальцев. Я опустилась на смятую постель и прикрыла глаза рукой, а в следующее мгновение вскочила на ноги и начала поспешно одеваться.

Глава 12. Признание
Я стояла одна возле большой стеклянной стены в своей комнате, крепко обхватив себя руками. Секунды складывались в минуты, минуты перетекали в часы. Серое утро сменилось таким же серым днем, день плавно перетек в сумерки, потом в темную беззвездную ночь. Время двигалось, и жизнь продолжалась, но словно где-то за пределами непроницаемого кокона, которым я окружила себя.
Я была одна. Я была одна уже сутки, с тех самых пор как Эммет, а вместе с ним и Джаспер, покинули завод, а Карлайл и Эсме забрали у меня Дэниэла, чтобы отвезти его в интернат. Я не спорила. Мне было тяжело передавать малыша Карлайлу, но я понимала, что так будет лучше. В тот момент я была просто не в состоянии придумать достаточно вразумительную идею, чтобы объяснить все случившееся воспитателям и полицейским. Я знала, что Карлайл и Эсме смогут все уладить. Уладить так как нужно, чтобы не вызвать подозрений ни у кого.
Со мной осталась только Элис. Именно она привезла меня домой, именно она отвела меня в нашу с Эмметом комнату. Я помню то странное ощущение, которое я испытала, вновь оказавшись здесь. Я присела на большую кровать, бездумно повела кончиками пальцев по шелковому одеялу.
- Роуз, мне так жаль… - сказала Элис жалобно.
Я посмотрела на свою сестру и печально улыбнулась.
- Я, наверное, заслужила это все. Эммет.. – я запнулась. – Где он?
- Он с Джаспером на охоте. А потом… - лицо Элис было сосредоточенно. Было ясно, что она пытается выбрать из тысячи возможных будущих, наше с Эмметом. Но, судя по растерянному выражению ее глаз, у нее это плохо получалось. - Роуз, я уверена, что он вернется.
- А я нет.
Элис приблизилась ко мне и присела рядом на кровать, положив свою руку на мою.
- У вас все будет хорошо. Ты же знаешь, что Эммет очень любит тебя. Он не мыслит жизни без тебя.
Я пожала плечами.
- Я сделала столько всего, Элис... – я всхлипнула и судорожно сжала ее руку. – Он больше не захочет вернуться ко мне.
- Знаешь ли ты, на что Эммет способен ради тебя? – Элис повернула меня к себе и, легонько встряхнув, заглянула в глаза. – Роуз, он умолял меня и Джаспера не вмешиваться, умолял позволить ему все сделать самому, принять весь удар на себя.
Я непонимающе посмотрела на сестру.
- Роуз, знаешь, что я сказала Эммету, когда позвонила вам сразу после того, как ты решила забрать Дэниэла? – тихо спросила она. – Я увидела, что ты уезжаешь с ребенком, Эммет едет за тобой, вопреки твоему желанию, а Адриан со своими воинами преследуют вас, - Элис запнулась. – Эммет не смог спасти мальчика, Роуз. Они убили его у тебя на глазах.
Из моего горла вырвался стон.
- Я рассказала обо всем Эммету. И он… Ты знаешь, что он решил - увезти тебя силой. Он был готов навсегда разрушить ваши отношения, навсегда потерять твое доверие, только бы ты не уехала с Дэниэлом и не потеряла его. Он знал, что ты не сможешь жить дальше, если его убьют… Убьют по твоей вине. – Элис вздохнула. – Он не мог рассказать тебе все, потому что это ничего бы не изменило. Ты бы осталась, но Адриан все равно бы убил мальчика, чтобы отомстить тебе. Поэтому, Эммет решил ничего не говорить, он решил сделать так, чтобы все выглядело, словно он ревнует тебя к мальчику, и что он пойдет на все, чтобы разлучить вас. Ты же знаешь, за тобой следили. Сподвижники Адриана были и тогда на стоянке и потом на берегу, где Эммет сказал, что он увозит тебя. Он сделал все, чтобы они поняли, что ты в этой ситуации жертва, что ты бы уехала с ребенком, если бы не он. Он выиграл время для всех нас и для Дэниэла. Он дал Адриану надежду на то, что ты возненавидела его и что ты сможешь сбежать от него и вернуться за Дэниэлом. У него просто не было другого шанса, Роуз, - Элис повысила голос, пытаясь достучаться до меня. - Понимаешь ли ты, что по-другому он никак не мог защитить мальчика? Он не мог даже забрать его из приюта к нам и охранять его – Адриан тут же побежал бы к Волтури, докладывать, что у нас дома живет ребенок…
Я была настолько потрясена этой новой, открывшейся для меня так поздно, правдой, что просто не могла ничего сказать. Я встала и подошла к окну, крепко обхватив себя руками.
- Элис, оставь меня одну, пожалуйста, - попросила я хриплым голосом, - мне просто необходимо побыть сейчас одной.
Я услышала, как за сестрой тихо закрылась дверь. Я была одна. Наедине со своим отчаянием. Наедине со своими черными мыслями. Наедине со своим стыдом.
Секунды складывались в минуты, минуты перетекали в часы. Серое утро сменилось таким же серым днем, день плавно перетек в сумерки, потом в темную беззвездную ночь. Время двигалось, и жизнь продолжалась, но словно где-то за пределами непроницаемого кокона, которым я окружила себя.

- Ну же, Роуз, нельзя же так запереться ото всех в комнате.
Я так погрузилась в свои мысли, что не услышала, как Элис влетела в комнату. Я обернулась и увидела ее улыбающееся личико, полные энтузиазма золотые глазки. Она подбежала ко мне и чмокнула в щеку, не обращая внимания на мое состояние.
- Пойдем вниз, Розали.
Элис обняла меня и, взяв под руку, потащила вниз. Мы были на последней ступеньке, когда входная дверь распахнулась, и на пороге показались Эммет и Джаспер, с улыбающимися лицами. Я остановилась как вкопанная. Эммет выглядел так спокойно, расслабленно. Его улыбка резанула меня острым ножом. Ему хорошо. Он счастлив.
Признаюсь, в своем эгоистичном анализе, я думала, что ему сейчас так же плохо, как и мне. Но он улыбался. Он больше не хотел меня… Я почувствовала как в животе что-то неприятно сжалось.
- Джас! Вы вернулись, - прощебетала Элис, хотя явно знала об этом задолго до этой минуты, и, оставив меня в одиночестве, на лестнице, побежала навстречу любимому. Джаспер схватил ее в объятия и закружил по комнате.
Я не заметила, что все это время сдерживала дыхание, поэтому я тихо вздохнула и осмелилась поднять глаза на Эммета. Он смотрел прямо на меня. Глаза в глаза. Мои – беспокойные, и его – задумчивые. Какое-то время он молча разглядывал меня, а потом повернулся к Джасперу, все еще обнимающему Элис, и сказал:
- Жду тебя на улице.
С легким щелчком дверь за ним закрылась.
Мне захотелось разрыдаться. Его равнодушие было так болезненно, так обидно. Моя гордость… Я выругалась. Я почти ненавидела себя в этот момент. О какой гордости я могла думать? Боже, это ведь Эммет! Эммет, который пожертвовал стольким ради меня. Эммет, который спас меня. Эммет, который любил меня больше всего в жизни. Я почувствовала такое всепоглощающее желание сказать, как сильно он мне нужен, как тяжело мне быть вдали от него, как я люблю его.
Я вихрем промчалась мимо Элис и Джаспера, которых, похоже, ничуть не удивил мой порыв. Я выбежала на улицу. Яркий свет на мгновение ослепил меня, и я зажмурилась.
Чудо. Сквозь темные низкие облака на Форкс пролились несколько лучиков солнца. Они были чем-то невыносимо прекрасным, чем-то абсолютно неожиданным среди всей этой серости и мрачной пасмурности. Я подумала, что это хороший знак. Раз такие маленькие приятные чудеса в природе случаются, так почему бы маленькому чуду не случиться и в отношениях?
Я огляделась вокруг. Эммет стоял возле своего джипа. Лучи света играли на его открытых закатанными рукавами свитера руках, на шее, на лице. Бриллиант. Он сверкал как бриллиант и он был бриллиантом – самым дорогим из того, что я, когда-либо имела.
- Эммет, давай поговорим.
Он кивнул головой, но ничего не сказал. Он перекладывал инициативу на меня.
- Я … - я сцепила руки, пытаясь успокоиться. – Эммет, я не знаю, как объяснить все то, что случилось. Как найти выход…
Я чувствовала, что говорю несвязно и совсем не то, что надо, но правильные слова не шли.
- Эммет, прости меня, пожалуйста, - выдохнула я. – Не только за… За все вообще. Я столько всего натворила.
Меня нервировало то, что Эммет ничего не отвечал.
- Пожалуйста, не будь таким, - прошептала я и опустила голову. – Не будь таким отстраненным.
- Это все? – спросил он спокойно.
- Нет. Я люблю тебя.
Эммет не отвечал. Его лицо выражало скуку. Мне стало не по себе.
- Полагаю, мне нужно просто оставить тебя в покое? Убраться отсюда и больше не доставать тебя. Каждый из нас теперь свободе, так? – я тараторила без умолку, стараясь скрыть за словами боль, пронзившую меня. – Счастливо, Эммет. – Я повернулась, чтобы уйти.
- Постой, - на его губах появилось некое подобие улыбки. - Прокатимся?
Что-то теплое и радостное вновь шевельнулось в моей душе. Я в мгновение забралась на пассажирское сидение в машине, и Эммет, нажав на газ, сорвался с места.
Поездка мало походила на увеселительную прогулку. Эммет выжимал максимум скорости, и машина неслась вперед просто с бешеной скоростью. Я сидела, затаив дыхание, и страшась того, чем может закончиться это путешествие. Было что-то мучительно-сладкое в этой неопределенности. Наверное, я была мазохисткой, но вот сейчас, сидя рядом с Эмметом, я по-детски радовалась, что он все еще со мной, что он не дал мне просто уйти и устроил эту совместную поездку. Чтобы она не сулила мне, я была готова на что угодно, чтобы протянуть время, проведенное с ним.
Я немного задумалась, потому что, взглянув внезапно на мелькавшие пейзажи, я осознала, куда мы едем. То самое заброшенное место возле океана, где пару недель назад произошел наш разрыв. В этом было что-то знаковое для нас. Мы снова возвращались в это роковое место, чтобы склеить наши отношения или наоборот, разбить их окончательно. Понимал ли это Эммет? Я была уверена, что да.
Машина остановилась точно на том же месте, что и раньше, возле старого особняка. Эммет открыл дверцу и вышел. Я сделала то же самое, только неловко запнулась, что было совсем на меня не похоже. Эммет усмехнулся, и я почувствовала себя ужасно неуклюжей.
- Пойдем в дом, - его голос звучал на удивление дружелюбно. Он взял меня за руку, и, переплетя наши пальцы, мы вместе подошли к входной двери. Хотя снаружи дом казался ветхим, внутри мне очень понравилось. Стены были увешаны картинами, фотографиями, полками с книгами. Я увидела уютный диванчик, большой камин и яркие плетеные коврики. Этот дом был наполнен теплом.
Эммет отпустил мою руку и подошел к камину. Чиркнула спичка и тут же языки пламени заплясали в камине.
- Здесь нет света, - просто сказал Эммет. - А с зажженным камином здесь не только светлее, но и как-то более… романтично. Правда?
Я кивнула.
- Иди сюда, - пробормотал он.
Я медленно пошла по направлению к Эммету. Он протянул мне руку, и когда я вложила свою ладонь в его, он осторожно усадил меня на диван. Затем присел передо мной на корточки и мягко, но одновременно крепко сжал мои дрожащие пальцы.
- Знаешь, когда я в первый раз увидел тебя, очнувшись от тех жутких болей, связанных с обращением, я подумал про себя: «Боже, вот она! Вот та, которую я всегда видел в своих мечтах!». Я хотел схватить тебя и больше не отпускать. Я хотел любить тебя, оберегать тебя, баловать тебя. Я никогда в жизни не думал, что когда-нибудь намеренно причиню тебе такую боль, которую я причинил...
Эммет говорил спокойным ровным голосом, в котором почти не было эмоций. И я просто сидела рядом с ним, крепче сжимая его руку, и слушала, а моя душа разрывалась от боли.
- Эммет, Элис мне все рассказала… Я знаю, что ты это сделал для меня… Для Дэниэла… - прошептала я.
- Это не важно, Роуз, - он покачал головой. – Я должен был найти какой-то другой выход, но я так боялся того, что могло случиться. Я видел, там на стоянке, что этот мальчик значит для тебя. Я видел, как отчаянно ты прижимала его к себе, с какой любовью, ты гладила его волосы. И я пошел на крайность, чтобы защитить вас обоих. Я сделал все, чтобы убедить тебя в своей жестокости, в том, что я смогу причинить вред ребенку, если ты откажешься повиноваться мне. Я знал, что возможно совершаю самую большую ошибку в жизни, которая навсегда разлучит нас, но я должен был выбирать между ложью и вашей жизнью, и я выбрал ложь. Но я был потрясен, что ты так быстро поверила мне. – Он перевел дыхание. – Боже, Роуз, как ты могла быть такой слепой? Как не могла увидеть, как тяжело мне было говорить тебе все те ужасные слова?
Я вздохнула, на миг вернувшись на две недели назад, в тот ужасный вечер, и вдруг отчетливо поняла, что это Эммет должен был быть обвиняющей стороной, а я должна была просить прощения за так многое.
- Господи, Эммет, - прошептала я. – Прости меня…
Он улыбнулся. И нежно приложил свою ладонь к моей щеке. Я доверчиво потерлась о нее.
- Ты даже не представляешь, как я боялся, что после всего того, что наговорил тебе, ты вообще перестанешь смотреть на меня. Единственный проблеск надежды, который ты оставила мне заключался в том, что даже несмотря на всю ту ненависть, которую ты испытывала ко мне, ты отвечала мне физически. И за эту твою слабость я так отчаянно цеплялся. Я провоцировал тебя, я искушал тебя… Это было нечестно с моей стороны, но я просто не мог позволить тебе отстраниться от меня еще больше. Я всегда надеялся, что смогу когда-нибудь заслужить твое прощение, но при этом, мне нужно было, чтобы ты нуждалась во мне, пусть даже чисто физиологически.
- Ох, Эммет… - мой голос дрожал. – Я не могла ненавидеть тебя. Я так старалась, но все равно не могла. Я знала, подсознательно знала, что ты не такой… Что ты не смог бы причинить вред Дэниэлу. Но мне было так больно, так страшно. Столько всего сразу свалилось на меня: я была расстроена, растеряна, измучена. Я разрывалась между своими чувствами к тебе и к Дэниэлу. - Я видел это. Я видел, как ты мучилась, и мучился вместе с тобой. Я не мог ничем облегчить твои страдания, и от этого мне было еще хуже. Тогда в лесу, когда ты кричала и дралась со мной… - он запнулся. - Боже, когда ты сказала, что я веду себя как те твари, которые надругались над тобой… Я понял, что, в сущности, ты права и стал просто противен сам себе. Я не имел права приближаться к тебе после того, что сделал. Как ты правильно выразилась, там на пляже я растоптал тебя. Ты была сломлена, и какой бы ни была причина, я не имел права ждать твоей близости и уж тем более там нагло добиваться ее. Но ты была так восхитительно прекрасна в том клубе, танцуя, полностью отдаваясь танцу, и потом, когда ты накинулась на меня с обвинениями… Я не мог оторвать от тебя взгляд. Ты была так красива.
- Я тоже не могла оторвать от тебя взгляд, - призналась я смущенно. – Я сгорала от желания к тебе, и хотя так упорно сражалась со своими чувствами, не могла задушить их. Я никогда не переставала любить тебя, Эммет. И сейчас, мне кажется, я люблю тебя еще больше.
Взявшись за концы моего шарфа, он притянул мою голову к своему лицу и наградил легким поцелуем.
- Спасибо, - негромко произнес он.
Я слегка отстранилась и заглянула ему в глаза.
- Теперь моя очередь просить прощение, - прошептала я.
- Может, закончим на этом? – тихо предложил Эммет, нежно поглаживая мою щеку.
- Нет, - я покачала головой. – Это нечестно. Ты рассказал мне все, обвинил себя во всем, но ведь это я, именно я виновата во всем, - я нервно сглотнула. – Я должна была рассказать тебе о Дэниэле. С самого начала должна была, но я боялась. Сама не знаю чего… Хотя, наверное, я боялась, что ты скажешь мне, что я должна прекратить свои поездки в интернат. Понимаешь, этот мальчик… Я полюбила его с первого взгляда и даже не могла представить, что мне придется расстаться с ним. Это было эгоистично с моей стороны. Я подвергла его такой опасности… - мой голос перешел в бессмысленные всхлипы.
Эммет встал и, рывком подняв меня с дивана, прижал к себе. Я уткнулась лицом в его грудь, и почувствовала, как его руки гладят меня по спине.
- Ты была бы прекрасной матерью, Роуз. Ты такая нежная, такая деликатная, любящая… Мне больно вместе с тобой, потому что мы никогда не сможем иметь детей, - его голос был таким искренним, полным грусти и печали. – Мне так жаль… Я бы сделал все на свете ради тебя, и я чувствую себя просто ничтожным оттого, что не могу дать тебе то, что ты хочешь больше всего на свете.
- Эммет, боже, я действительно не заслуживаю тебя, - прохрипела я. Я подняла голову и посмотрела на него. – Мне нужен ты. Больше всего на свете мне нужен ты. В моей жизни. В моей печали. В моей радости. Всегда.
Эммет поднял руку и провел кончиком пальца по моей нижней губе.
- Всегда, - повторил он, а потом добавил. – Добро пожаловать домой, Роуз.
Его темноволосая голова склонилась ниже, и я ощутила на своих губах горячий поцелуй. Я прикрыла глаза и прильнула к нему всем телом. Сейчас я хотела его даже больше чем обычно. Мною владело какое-то истеричное чувство владеть им целиком и полностью, стать одним целым, чтоб невозможно было понять, где кончается он и начинаюсь я. Мои руки сами собой обвились вокруг его шеи.
Он поднял голову. Я слегка покачнулась, когда открыла глаза. Наши взгляды встретились, а потом, не говоря ни слова, Эммет подхватил меня на руки и по узкой крутой лесенке понес наверх. Я расслабилась в его руках, голова склонилась на его плечо. Я была готова застыть в этой позе навечно, чтобы никто и ничто больше не разделяло нас.
Эммет толкнул плечом дверь, и мы оказались в небольшой чистой комнатке. Он бережно положил меня на кровать, покрытую мягким ворсистым одеялом, и снял с меня туфли. Его ладони медленно осторожно прошлись по моим ногам, начиная от ступней и все выше, выше по лодыжкам, играм, бедрам. Я приподнялась и запустила пальцы в его волосы, притягивая его к себе. Мои губы нашли его губы, язык проник в его рот, и я стала целовать его исступленно, яростно.
- Тише, тише, - хрипловато сказал Эммет, отстраняясь. Он обхватил меня за плечи и посадил на кровати. Он восторженно рассматривал мое лицо, а я в это же время любовалась им. Такими мужественными, но невероятно нежными и чувственными чертами лица, золотыми глазами, в которых застыло выражение бесконечного обожания, растянувшимися в полуулыбке пухлыми губами.
Мой Адонис, подумала я.
Руки Эммета, все еще лежавшие на моих плечах, начали свой неспешный путь выше к горлу. Он медленно, мучительно медленно, словно дразня меня, стянул мой шелковый шарф, расстегнул пуговицы на платье. Мгновение – и он отбросил его в сторону, оставив меня, смущенную и изнывающую от желания, в шелковой комбинации. Я задержала дыхание и прикусила губу, растягиваясь на постели. Мои глаза не отрывались от его лица. Я увидела, как, словно отвечая на мои действия, потемнели его глаза. Он быстро освободился от своей одежды и лег рядом. Я почувствовала его губы на своей шее, на плечах, груди… Его губы блуждали по моему обнаженному телу, целуя каждую его клеточку, не пропуская ни миллиметра.
Я не замечала ни времени, ни пространства. Больше я не была хозяйкой ни своих чувств, ни своего тела. Больше я не могла контролировать свои движения, частоту дыхания, громкость стонов. Вскрик удовольствия был похищен с моих губ его настойчивыми губами. Все опасения и тревоги исчезли, растворились в море чувственного наслаждения, остались лишь он и я. Вместе. А потом мы лежали на кровати, удовлетворенные и счастливые, словно две половинки одного целого. Спиной я прижималась к его груди, наши ноги переплелись. Я чувствовала его свежее дыхание на своем затылке. Я смотрела на причудливые тени на противоположной стене и, словно шоры падали с моих глаз, открывая простую истину. Я поняла, почему Эммет так нужен мне. Не только потому, что я любила его, но и потому, что рядом с ним я начинала любить и себя тоже. Вся ненависть к пустой, бездушной, заботящейся только о мишурном блеске окружающих ее предметов девушке из человеческого прошлого исчезала. Рядом с Эмметом я словно становилась лучше, добрее, значительнее…
Я никогда, наверное, не пойму до конца, что заставило Эммета полюбить меня так, как он любил. Не пойму, почему он столько вытерпел и выстрадал ради меня. Но, понимая и принимая его любовь, я не только отчаянно надеялась, что достойна ее, я чувствовала, что достойна. Не моя ослепительная красота, а я сама. За это чувство собственной важности, собственной нужности, я была готова благодарить Эммета вечно.
Ветерок из приоткрытого окна легонько колыхал шторы. Несмотря на шуточное сопротивление и недовольное бормотание Эммета, я высвободилась из его крепких объятий и распахнула окно настежь, впустив в комнату свежее дыхание ночи. Я наслаждалась запахом морской соли и хвои, запахом влажной древесины и едва уловимым запахом дыма. Я обернулась к Эммету и встретила его взгляд.
- Я хочу на пляж, - прошептала я хрипло.
Он кивнул.
Я натянула на себя валявшееся на полу платье, и быстро сбежала по лестнице. Несколько плавных рывков и я остановилась в паре метров от кромки воды. Было что-то таинственно-прекрасное в суровой красоте этого места. На пудровый песок лениво накатывались волны и так же неторопливо отступали назад, оставляя за собой мокрый след, на который наступала следующая волна… Шелест листьев в небольшой роще рядом, легкий бриз и шелестящий ропот моря казались шепотом любовников.
Я почувствовала, как руки Эммета легли мне на плечи, и он притянул меня к себе, уткнувшись подбородком в мои волосы. Моя спина прижималась к его груди, мои руки легли на его руки, обнимающие меня за талию. Мы стояли так какое-то время, глядя на океан, и просто наслаждались окружающей умиротворенностью и обществом друг друга. Я вздохнула, и Эммет тут же прижал меня немножко крепче.
- Расскажи мне об усыновлении Дэниэла, Роуз, - прошептал он.
Мой спокойный умиротворенный мир разлетелся на миллион осколков. Я еще раз провела щеткой по гладким волосам. Моя рука немного дрожала. Я подняла глаза. С зеркала на меня смотрела красивая, но испуганная молодая девушка в светлой рубашке и узких брюках. Она облизала губы, неуверенным жестом заправила светлые пряди волос за уши.
Я закрыла глаза. В животе что-то неприятно сжалось. Я глубоко вздохнула и медленно выдохнула, пытаясь унять дрожь во всем теле. Не верилось, что я все же решилась на это. Я схватила со столика сумку и повесила ее через плечо. Еще раз взглянула в зеркало и скорчила рожицу своему отражению. Отступать нельзя.
Эммет ждал меня в холле. Когда я спустилась по лестнице, он подошел ко мне и, обхватив голову руками, поцеловал в лоб.
- Ты умница.
Я откровенно сомневалась в верности его утверждения, но просто неуверенно пожала плечами и слабо улыбнулась. Эммет взял меня за руку и повел к машине. Я переплела свои пальцы с его пальцами и крепко сжала. Эммет легонько сжал их в ответ.
- Эммет, я, наверное, не смогу, - жалобно протянула я.
- Не волнуйся, я буду рядом, - его голос звучал тихо и ласково.
Он галантно открыл дверцу машины и поддержал меня, пока я забиралась внутрь. А через секунду уже сел рядом и завел мотор. Я сжала руки в кулаки так, что ногти впились в ладони. Мой взгляд скользнул по спокойному лицу Эммета и уловил какое-то движение в окне дома. Я пригляделась. За занавесками, обнявшись, стояли Эсме и Элис. Заметив, что я смотрю на них, Эсме послала мне воздушный поцелуй, а Элис показала кулак с поднятым большим пальцем. Мне показалось, что она шепчет мне «Все будет хорошо». Я махнула им рукой, и машина сорвалась с места. Я откинулась на спинку сидения и закрыла глаза, обещая себе думать о чем-нибудь приятном.
Когда я открыла их в следующий раз, Эммет парковался у большого белого здания. Я почувствовала, как внутри опять все нервно сжалось, а в горле застрял ком. Я беспомощно озиралась вокруг и наконец посмотрела на Эммета. Он усмехнулся.
- Ты сейчас похожа на ребенка, которого застукали в кладовке с банкой варенья, спрятанного до праздника, и он не знает, бежать ли ему или просить прощения, - весело сказал он, а потом, уже серьезней. – Роуз, ты сама знаешь, что хочешь пойти туда. Но если ты мне скажешь сейчас, что хочешь уехать, я разверну машину и исполню твое желание.
Я замерла, обдумывая его слова, а потом покачала головой.
- Нет, ты конечно прав, я должна… - на мгновение я запнулась. – Я хочу пойти. Мы вышли из машины и вместе пошли к входу в здание. Не успели мы пройти и половину пути, как массивные двери распахнулись, и на улицу начали выходить дети с воспитателями. Следом за ними вышли несколько незнакомых мне взрослых и, наконец, я увидела Кэтрин, которая вела за руку Дэниэла. Я остановилась и вцепилась в руку Эммета чуть повыше локтя. Дыхание перехватило. Я вглядывались в знакомое детское личико, и боялась пошевелиться, тем самым выдав свое присутствие. Я сделала шаг назад и подумала, какая я трусиха. Трусиха. Боже, мне не хотелось, не хотелось вновь переживать всю ту боль. Вновь оставлять, вновь отдавать. Я боялась, что просто не выдержу новой сцены расставания. Я отступила еще на пару сантиметров.
Я почувствовала на себе изучающий взгляд Эммета. Поднять на него глаза я не решалась. Он то думал, что я сильная, а я оказываюсь в итоге слабачкой. Трусихой. Я попыталась освободить руку из захвата Эммета, но он не выпустил меня. Вместо этого он поднял свободной рукой мой подбородок и заставил посмотреть меня прямо в глаза.
Золотистые глаза выражали такое сочувствие и понимание, что мне стало тяжело дышать. Ну хоть бы он не был таким добрым! Таким правильным! Я зажмурилась. Мне казалось, что я не выдержу больше ни минуты рядом с приютом, как вдруг перед глазами вспыхнули картины наших прошлых встреч с Дэниэлом. Я увидела, как он улыбается и забирается ко мне на руки, едва я вхожу в комнату. Я услышала, как он смеется, когда я бегаю за ним, играя в догонялки на детской площадке. Я ощутила его восторг от маскарадного костюма, подаренного мной. «Скажи, что ты вернешься ко мне. Скажи, что не бросишь меня как она», - эти слова прозвучали в моей голове так отчетливо, что мне захотелось зажать уши. Душа разрывалась на части. Я выдохнула и открыла глаза.
Эммет ободряюще улыбнулся, словно почувствовал перемену во мне. Он поднес мою руку к губам и поцеловал ладонь.
- Я рядом, Роуз, - прошептал он. – Иди.

И я пошла. Сначала неуверенно и медленно, а потом все быстрее, быстрее сокращая расстояние, отделяющее меня от входа в интернат.
Первой меня заметила Кэтрин. Я поняла это еще до того как встретилась с ней глазами, по тому, как быстро начало биться ее сердце и по прерывистому вздоху, слетевшему с ее губ. Я не смотрела не нее. Все мое внимание занимал Дэниэл, который тащил за собой небольшой рюкзак, до отказа набитый вещами. Он что-то неразборчиво бормотал себе под нос, по видимому беседуя сам с собой, а потом, вдруг, поднял глаза на Кэтрин и проследив за ее взглядом остановился.
Я услышала не то вздох, не то стон. - Рози...
Отбросив все сомнения и тревоги, я бросилась ему навстречу. Я бежала, стараясь не сделать лишнего нечеловеческого ускорения, не отрывая взгляда от осветившегося радостью лица ребенка. Продолжая бежать, я как в замедленной съемке смотрела, как Дэниэл выпустил из одной руки лямку рюкзака, из другой — руку Кэтрин и начал движение мне навстречу. А через мгновение мы в нерешительности остановились напротив друг друга, испытывая странную неловкость.
Умными серыми глазками Дэниэл вглядывался в мое лицо, я в свою очередь следила за его реакцией, за тем, как теплый румянец заливает его милое личико. Он не говорил ни слова, и я молчала тоже, потому что просто не могла подобрать подходящих слов. Объяснения были лишними. Любые слова были лишними.
Я осторожно протянула руку и Дэниэл, внимательно посмотрев на нее, вложил в нее свою ладошку.
Я не заметила, кто сделал первый шаг навстречу и кто первым протянул руки, все, что я почувствовала — это тепло хрупкого тельца в своих объятиях, глухой шум крови и совсем близкий стук сердца. Мне было все равно, что на нас смотрят люди, мне было все равно, что они думают и чувствуют, важно было только это ощущение горько-сладкого счастья: внезапной радости, смешанной с ощущением тоски и горечи скорого расставания.
- Дэниэл, прости меня.
В ответ он промычал что-то неразборчивое, уткнувшись губами в мое плечо, и замотал головой. Он не хотел, чтобы я извинялась. Этот маленький человечек, не хотел, чтобы я чувствовала себя виноватой.
- Хорошо, я не буду, - прошептала я, стараясь скрыть охватившее меня волнение.
Мы оторвались друг от друга спустя несколько, пролетевших как одно мгновение, минут. Я заглянула ему в глаза, опасаясь увидеть в них затаенную обиду, но все что отражалось в них — это любовь. Я несмело улыбнулась ему, по-прежнему храня молчание. Мне казалось, что теперь разговор должен начать он.
Робкая улыбка осветила его лицо.
- Ты пришла, - просто сказал он.
- Да.
- Я боялся, что больше никогда не увижу тебя, - прошептал он.
- Я тоже.
- Я боялся, что ты приедешь, когда меня уже здесь не будет, - тихо сказал он, играя моей цепочкой, украшенной кулоном в форме сердца, и словно избегая моего взгляда. - Я боялся, что не смогу сказать тебе, что даже если у меня теперь есть семья, это не значит, что я не люблю тебя.
Я закусила губу, отчаянно пытаясь найти подходящие слова, чтобы выразить все гамму чувств, переполняющих меня - благодарность, жалость, любовь, - но все о чем я могла думать, было то, что пятилетний малыш не только не сердится на меня за то, что я сбежала от него, пусть и против своей воли, но и сам едва ли не просит прощения. Дэниэл... Боже, он действительно самый лучший и понимающий ребенок на всем белом свете. Самый умный, ласковый, бескорыстный... - Я бы никогда не подумала так, солнышко, - пробормотала я прерывающимся голосом. - Я всегда знала, что ты любишь меня. И я бы очень хотела, чтобы и ты знал, что я люблю тебя. Что бы ни случилось. Как долго бы мы не виделись. Какие бы люди не окружали нас.
Он снова порывисто обнял меня и так же быстро отстранился.
- Я бы хотел, чтобы ты познакомилась с моими мамой и папой, - тихонько сказал он. - Если хочешь.
Я замерла. Хотела ли я...? Не думаю. У меня не было никакого желания смотреть на женщину, которая займет мое место рядом с Дэниэлом. Место, о котором я так мечтала и мечтаю до сих пор. Я подумала о тех долгих годах, когда она, эта другая, будет укладывать его спать, целовать, читать сказки... Я подумала о днях рождениях, на которых она будет рядом с ним, пока он будет задувать свечи на праздничном торте, о школьных концертах, на которых она будет сидеть в первом ряду и хлопать в ладоши, о спортивных соревнованиях, об уроках, о радостях и горестях... У меня перехватило горло, и я сделала над собой усилие, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Я уже открыла рот, чтобы сказать, что не готова к знакомству, но, заглянув в лицо Дэниэла, светящееся такой надеждой, передумала. Исполнить это его желание — это самое малое, что я могла сделать для него, чтобы хоть как-то отплатить ему за добро и понимание, которое он подарил мне.
- Конечно, милый, - я поднялась с колен и отряхнула брюки, изо всех сил стараясь подавить в себе кровожадные порывы, направленные на незнакомую мне женщину, на маму моего Дэниэла.
Он взял меня за руку и повел по направлению к молодой паре, которая растерянно следила за нами. Кэтрин стояла рядом с ними. По-видимому, она тоже не ожидала моего появления, и сейчас на ее лице сменялся калейдоскоп эмоций: от удивления, до жалости. Я кивнула ей в знак приветствия. Она лишь печально улыбнулась в ответ.
- Рози, это мои мама и папа, Николь и Грэм Дэвис, - сказал Дэниэл, дрожащим от волнения голосом, как только мы приблизились к мужчине и женщине, которых я заметила еще на лестнице, позади выходящих из приюта детей. - Мам, пап, это моя... Моя подруга, самая лучшая подруга, Розали. Она пришла проводить меня.
Повисло неловкое молчание.
- Здравствуйте, - сказала темноволосая женщина. - Дэниэл говорил мне о вас раньше.
- Здравствуйте, - мой голос звучал хрипло и как-то отстраненно.
Я воинственно изучала лицо теперь уже настоящей матери моего малыша. У нее были высокие скулы и маленькие кубки бантиком, густые черные волосы были острижены под карэ, а большие карие глаза настороженно смотрели на меня из под ровной челки. С некоторой болезненной ревностью, я вынуждена была признать, что она красивая и на вид довольно дружелюбная. Я встретилась с ней глазами, и мне показалось, что в этот момент она так же не уверена в себе, как и я. И еще, я почему-то почувствовала, что она тоже любит Дэниэла. Я перевела взгляд на мужчину, который теперь стал отцом Дэниэла. Грэм Дэвис был довольно высокий и широкоплечий. С несколько длинноватыми каштановыми волосами, которые спускались на воротник его рубашки, с умными голубыми глазами и большим пухлым ртом. Красивая пара. А теперь, когда к ним добавился еще и Дэниэл, - красивая семья.
Мне стало трудно дышать. Было такое чувство, словно меня ударили в живот. Я судорожно сцепила руки. Голос меня не слушался. Молчание затягивалось.
- Здравствуйте, - произнес голос за моей спиной, и я почувствовала, как крепкие руки обвивают мои плечи. - Я Эммет, друг Роуз. Словно гора свалилась с моих плеч. Я была так благодарна ему за это внезапное вмешательство, равносильное спасению. Я обернулась и улыбнулась, одними губами произнося «спасибо».
Эммет обменялся рукопожатиями с новоиспеченными родителями и Кэтрин, сглаживая возникшую неловкость. Он перекинулся обычными словами, сопровождающими знакомство, и присел на корточки перед Дэниэлом.
- Привет.
- Привет, - ответил Дэниэл. - Ты жених Рози?
- Ага, можно сказать и так, - улыбаясь, сказал Эммет. - А ты - самый дорогой малыш Рози?
Дэниэл слегка покраснел и поднял на меня ясные глазки. Было видно, что ему ужасно приятно, слышать, что я говорила о нем как о «самом дорогом малыше».
- Сколько тебе лет, Дэниэл? – спросил Эммет.
- Мне уже пять, - гордо ответил он.
- Пять? Да ты, совсем взрослый! Наверное, Роуз не стоит называть тебя малышом, - весело улыбаясь, сказал Эммет.
- Хоть я уже не малыш, я разрешаю Рози, говорить все, что она хочет, - твердо ответил мальчик. – Я доверяю ей, и она тоже доверяет мне, а значит, мы можем говорить друг о друге так, как хотим.
- Заслужить доверие Роуз совсем непросто, - серьезно ответил Эммет. – Ты должно быть очень хороший, раз она доверяет тебе.
Дэниэл опять залился румянцем.
- А если я попрошу тебя о чем-то, как друг Розали друга Розали, ты исполнишь мою просьбу? – проговорил Эммет и улыбнулся.
- Спрашивай, - кивнул Дэниэл.
- Это даже не вопрос, - тихо сказал Эммет. – Можно я возьму тебя на руки? Понимаешь, я никогда в жизни не держал на руках никого кроме Розали, - послышался смешок. - А мне очень хочется почувствовать, как это бывает, когда держишь ребенка.
- Я уже взрослый, чтобы меня носили на руках, - недовольно пробормотал Дэниэл, - Но я разрешаю, - и он протянул руки.
Эммет взял его на руки очень бережно, словно боясь причинить боль. Его обычно веселый взгляд посерьезнел. Он держал Дэниэла несколько неловко, не совсем понимая, как это делается.
- Ух ты! Здорово! – благоговейно произнес Эммет и посмотрел на меня. В его глазах я увидела изумление и какое-то непонятное чувство, похожее на нежность.
- Ну, поставь же меня теперь на землю, - потребовал Дэниэл, и Эммет аккуратно опустил его обратно.
- Вы что, хотите ребенка? – проницательно спросил мальчик.
- Ну, любящие пары, такие как мы с Роуз, и Николь с Грэмом всегда хотят ребенка, - тихо ответил Эммет. – Дэвисы уже нашли тебя, кто знает, может быть когда-нибудь и мы с Роуз найдем кого-то. Пока это невозможно, но мы ведь должны верить в лучшее, правда?
Дэниэл не успел ничего ответить Эммету, так как в разговор вмешалась Кэтрин.
- Розали, Эммет, мне жаль, но Дэниэлу пора уезжать, - она перевела взгляд на мужчину и женщину. – У вас ведь самолет через полтора часа на Вашингтон?
- Да, - подтвердила Николь. – Просто, мы не хотели торопить…
- Но нам действительно пора, если мы не хотим опоздать, - вмешался Грэм. В его голосе слышались извиняющиеся нотки.
Он взял Дэниэла за руку. Я словно вырвалась из транса. Поняла, что вот пока я тут стояла истуканом, время отпущенное нам с Дэниэлом исчезало. Дэвисы вот сейчас заберут моего мальчика, и я не увижу его еще долго-долго. Я почувствовала, что просто не могу расстаться с ним так.
- Постойте, - сказала я. – Можно мне побыть с ним еще несколько минут? – я посмотрела прямо в глаза Николь.
Она кивнула и взяла мужа под руку:
- Мы будем ждать Дэниэла в машине, - просто сказала она. – Я рада была с вами познакомиться, Розали. Мне не хотелось с самого начала пропустить кого-то, кем так дорожит мой сын. До свидания.
Я, Эммет, Кэтрин попрощались с Николь и Грэмом. Потом, прошептав что-то на ушко Дэниэлу и крепко обняв его, ушла воспитательница. И, наконец, поцеловав меня в висок и пожав руку Дэниэлу, одних нас оставил Эммет.
Я опять почувствовала, что не могу найти правильных слов, но, понимая, что безвозвратно утекают последние минуты нашей встречи, я взяла себя в руки.
- Дэниэл, ты знаешь, как сильно я бы хотела оставить тебя у себя, - начала я тихо. – Это так. Но это невозможно. Есть масса причин, но самая главная – твоя безопасность и твое счастье. Я хочу, чтобы ты был счастлив. И, я думаю, ты будешь счастлив. Дэвисы хорошие, и они уже любят тебя… Они будут заботиться о тебе.
- Я знаю. Они приезжали почти каждый день. Мама, говорит… - он смутился и виновато посмотрел на меня.
- Это нормально, солнышко, она твоя мама и ты должен так называть ее. – Так что говорила мама?
- Она говорит, что они всегда мечтали о таком ребенке как я, и что с самой первой встречи она поняла, что я и есть тот мальчик, их сын. Они не могут иметь детей, Роуз. Но теперь у них буду я, а у меня будут они.
У меня внутри все перевернулось. Мне хотелось встряхнуть Дэниэла и прокричать, что это я, я мечтала о таком мальчике, что это я с первой встречи, с первой секунды, поняла, что он мой… Но я этого не сделала. Я выдавила из себя жалкое подобие улыбки и открыла кармашек на сумке, вытащив оттуда ручку и блокнот.
- Дэниэл, я хочу, чтобы ты пообещал мне, что если случится что-то, или тебе когда-нибудь будет нужна моя помощь, ты позвонишь мне, - я вложила в его ладошку вырванный из блокнота листок с номером телефона. – Я помогу. Я сделаю для тебя все.
Он кивнул, на его глазах появились слезы.
- А если я захочу поговорить? Просто услышать твой голос?
- Я… Я не думаю, что это будет правильно… - прошептала я.
Я смотрела в печальное лицо Дэниэла, на его подрагивающие губы, полные слез глаза, и испытывала острое желание расплакаться. Мне даже показалось, что я чувствую влагу в уголках своих глаз. Это была иллюзия, но внутри… Внутри, в моей душе, в моем сердце все плакало, проливая слезы над разбитым счастьем… Над счастьем материнства, которое всего на мгновение осветило мою жизнь, и теперь оставляло меня навсегда.
Я подняла руки и сняла с шеи цепочку. - Я хочу, чтобы это осталось у тебя, - сказал я, застегивая замочек на шее Дэниэла. – Видишь, здесь сердце, - я взяла в руки медальон. – Это мое сердце. И оно всегда будет с тобой. Сколько бы времени ни прошло, и что бы ни случилось, мое сердце всегда будет с тобой, - с этими словами я прижала Дэниэла к себе, зарывшись носом в его макушку.
- Спасибо, Снежная Королева, - прошептал он, всхлипывая, и уже не стесняясь своих слез. – Я никогда тебя не забуду.
Все остальное произошло как во сне. Я помню, как поднялась с колен, как отвела Дэниэла к его новым родителям, помню, как глухо зарычал мотор автомобиля и как Дэниэл помахал мне маленькой ладошкой из окна. Помню, как вернулась к Эммету… Но все это я помню, как в тумане… Словно это случилось не со мной, словно я просто стала случайным свидетелем.

Мы прибыли домой, когда солнце, выглянувшее из-за туч, стояло в зените. Я чувствовала какую-то ужасную пустоту внутри и, кажется, до конца не осознавала, что произошло. Туман не выпускал меня из своих теплых объятий. Наверное, думала я, скоро придет понимание, а вместе с ним вернется боль, но пока мне все было безразлично. Я посмотрела на часы на приборной панели джипа Эммета. Вот в этот самый момент, самолет, увозящий от меня Дэниэла, наверное, выруливает на взлетную полосу. Через несколько минут, он оторвется от земли и навсегда перечеркнет все, что случилось в моей жизни за последние месяцы…
- Роуз, он необычный мальчик, - тихо сказал мне Эммет. – Я понимаю, почему он так дорог тебе.
Он протянул руку и коснулся моих крепко сцепленных рук, нежно поглаживая их. Я взглянула на него.
- Пойдем наверх, - прошептала я.
Эммет помог мне выйти из машины – с недавних пор необычная галантность стала все чаще проявляться в его поведении. Он положил руку мне на талию, и мы неспеша направились к дому.
В особняке было тихо. Возможно, никого не было в доме, а может быть, все просто разбрелись по комнатам. Я была рада, что мне не придется ничего объяснять прямо сейчас Элис и Эсме. Мне казалось, что силы покинули меня и все, на что я была сейчас способна – это тупо улечься на кровать в своей спальне и отгородиться ото всех.
Мы поднялись на второй этаж и вошли в нашу спальню. Солнце ласково заглядывало в комнату и играло бликами на всех поверхностях.
Я скинула туфли и упала на кровать. Эммет осторожно присел рядом.
- Хочешь поговорить? – тихо спросил он.
Я отрицательно покачала головой и посмотрела на него.
- Просто обними меня, ладно? – прошептала я.
Эммет тут же оказался рядом, прижав меня к себе, нежно гладя мои волосы и щекоча своим дыханием мою щеку.
Сейчас, когда Дэниэл ушел из моей жизни, я еще сильнее начала понимать, какая я счастливая, что у меня есть Эммет. Он был надежен как скала, за которую можно спрятаться, укрываясь от разрушительных бурь. Он был нежен, он был добр и отзывчив, силен и умен…
Я и представить себе не могла, что в мире может существовать нечто такое, что я чувствовала сейчас по отношению к Эммету. Любовь? Какое пресное слово, чтобы описать тот вихрь эмоций, который поселился в моей душе. Обожание? Боготворение? Нечто неописуемое, сказочное, заставлявшее меня трепетать, изнывать от страсти, глубоко сопереживать, волноваться. Мне не хотелось отрываться от него ни на секунду. Мне нужно было чувствовать, как его крепкие пальцы сжимают мою ладонь, как сильные руки прижимают меня к себе, как его губы как бы невзначай касаются моих волос…
Трель звонка вырвала меня из размышлений. Игнорировать звонок – было мое первое побуждение, но телефон не умолкал. Я выругалась и, спрыгнув с кровати, достала из сумки телефон. На экране высветился номер Эдварда. Это было странно. Я почувствовала какое-то непонятное волнение и поднесла телефон к уху.
- Ало?
- Розали? – я еле расслышала тихий шепот. – Это Белла. Ты должна помочь мне.